Глава 6. Вера
336. Мудрость древних была источником учения о том, что вселенная и все, что в ней есть, относятся к благу и истине. И потому все, что касается Церкви, относится к любви, или милосердию, и к вере, – потому что все происходящее от любви, или милосердия, называется благом, а все происходящее от веры называется истиной. Так вот, поскольку совершенно ясно, что милосердие и вера раздельны, но должны объединиться в том, кто собирается стать членом Церкви, то есть иметь Церковь в себе, то древние обсуждали и спорили о том, что из двух идет первым, и что, таким образом, правильно называть старшим.
Некоторые из них говорили, что это истина, и потому – вера; другие говорили, что это благо, и потому – милосердие. Ведь они наблюдали, как после рождения человек сразу начинает учиться говорить и думать; это постепенно развивает его разум путем накопления знаний, и так он изучает и понимает, что такое истина; а с помощью нее он позже изучает и понимает, что такое благо. Так что он сначала постигает, что такое вера, и уж затем – что такое милосердие. Те, которые так понимали суть дела, приходили к заключению, что истина веры первородна, а благо милосердия родилось позже. По этой причине они оставляли за верой привилегированное положение и права первородства. Однако эти люди так завалили свой разум кучей доводов в пользу веры, что не смогли увидеть, что вера – это не вера, если не объединена с милосердием, а милосердие – не милосердие, если не объединено с верой, составляя с ней одно целое. Если это не так, то они не представляют никакой ценности для Церкви. На следующих страницах будет показано, что они составляют совершенно единое целое.
Но в качестве вступления я коротко раскрою, как, или каким путем они составляют единое целое. Это важно, поскольку прольет некоторый свет на все дальнейшее. Вера, которая также подразумевает истину, является первой по времени, но милосердие, подразумевающее также и благо, является первым в намерении. То, что первое в намерении, – на самом деле первое, поскольку оно первично, а посему и первородно. То, что первое по времени, на самом деле не первое, а лишь кажется таковым.
Чтобы это было понятным, проведем сравнение со строительством церкви и дома, устройством сада и подготовкой поля. Первое по времени в строительстве церкви – это заложить фундамент, построить стены, укрыть крышей, а затем поместить внутри алтарь и возвести кафедру; но первое в намерении – поклоняться в этой церкви Богу, та причина, по которой делалось все остальное. Первое по времени в строительстве дома – это сделать его внешний остов и снабдить его всем необходимым для жизни; но первое в намерении – это удобная жизнь для себя и для всех, кто будет жить в доме. Первое по времени в устройстве сада – это уровнять землю, подготовить почву, посадить деревья и посеять семена, чтобы вырастить полезные растения; но первое в намерении – это та польза, которую извлекают изо всех этих вещей. Первое по времени в подготовке поля – это уровнять землю, вспахать, взборонить, а затем посеять; но первое в намерении – это урожай, а также всякое применение, которое он находит.
Эти сравнения позволят любому сделать вывод, что по сути первое. Не правда ли, каждый, кто хочет построить церковь или дом, или устроить сад, или возделывать поле, прежде всего имеет в виду пользование ими, и постоянно держит это в уме, сообразуясь с этим, пока ищет средства, чтобы это осуществить? Значит, мы заключаем, что истина веры – это первое по времени, но благо милосердия – это первое в намерении, а раз оно поэтому играет ведущую роль, то на самом деле оно первородно в уме.
Но нам необходимо знать, что есть в сущности вера и милосердие, а знать это невозможно, если вопрос не разделить на отдельные утверждения, причем свой ряд утверждений будет и для веры, и для милосердия. Следующее относится к вере:
1. Спасительная вера – в Господа Бога Спасителя Иисуса Христа.
2. Вера вкратце состоит в том, что тот, кто живет доброй жизнью и придерживается правильных убеждений, спасается Господом.
3. Веру приобретают, обращаясь к Господу, обучаясь истинам из Слова и живя по ним.
4. Множество истин, связанных как бы в пучок, достигает уровня веры и доводит ее до совершенства.
5. Вера без милосердия – это не вера, а милосердие без веры – это не милосердие, и то и другое безжизненно, если Господь не даст им жизни.
6. Господь, милосердие и вера составляют одно, точно так же, как в человеке жизнь, воля и разум; если их разделять, то каждое в отдельности разрушается, как жемчужина, которая крошится в пыль.
7. Господь – милосердие и вера в человеке, а человек – милосердие и вера в Господе.
8. Милосердие и вера вместе присутствуют в добрых делах.
9. Бывает истинная вера, поддельная вера и лицемерная вера.
10. У злых нет веры.
Теперь надо объяснить эти утверждения одно за другим.
1. Спасительная вера – в Господа Бога Спасителя Иисуса Христа
337. Спасительная вера – в Бога как Спасителя, потому что Он – Бог и человек, и Он в Отце и Отец в Нем, так что они – одно. Поэтому тот, кто обращается к Нему, в то же время обращается к Отцу, то есть к одному и единственному Богу, и спасительная вера состоит не в чем ином. Нам надо верить, или иметь веру, в Сына Божьего, Искупителя и Спасителя, зачатого от Иеговы и рожденного Девой Марией, и названного Иисусом Христом, Это очевидно из часто повторяющихся Его собственных наказов, и позже из апостольских. Следующие отрывки ясно показывают, что Он заповедовал веру в Себя:
Иисус сказал: Воля Отца, пославшего Меня, чтобы всякий видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу того в последний день. Иоанн 6:40.
Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а неверующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем. Иоанн 3:36.
Дабы всякий, верующий в Сына, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Иоанн 3:15,16.
Иисус сказал ей: Я – воскресение и жизнь. Верующий в Меня не умрет вовек. Иоанн 11:25,26.
Истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную. Я хлеб жизни. Иоанн 47,48.
Я – хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет голоден, и верующий в Меня не будет жаждать никогда. Иоанн 6:35.
Иисус возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей, Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Иоанн 7:37,38.
Итак, сказали Ему: что нам делать, чтобы творить дела Божии? Иисус сказал им в ответ: вот дело Божие, чтобы вы верили в Того, Кого Отец послал. Иоанн 6:28,29.
Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Иоанн 12:36.
Верующий в Сына Божьего не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя единородного Сына Божьего. Иоанн 3:18.
Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его. Иоанн 20:31.
Если не уверуете, что это Я, то умрете во грехах ваших. Иоанн 8:24.
Иисус сказал: Когда Утешитель, Дух истины, придет, Он обличит мир о грехе и о правде, и о суде; о грехе, что не веруют в Меня. Иоанн 16:8,9.
338. Вера Апостолов была только в Господа Иисуса Христа, как явствует из многих мест в их Посланиях, из которых я процитирую лишь следующие:
И уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божьего. Гал. 2:20.
Павел возвещал Иудеям и Грекам покаяние пред Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа. Деян. 20:21.
Человек, который вывел Павла вон, сказал: Что мне делать, чтобы спастись? Он ответил: Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты, и весь дом твой. Деян. 16:30,31.
Имеющий Сына имеет жизнь; не имеющий Сына Божьего не имеет жизни. Сие написал я вам, верующим во имя Сына Божьего, дабы вы знали, что вы, веруя в Сына Божьего, имеете жизнь вечную. 1 Иоанн 5:12,13.
Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники; однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только через веру Иисуса Христа, и мы в Иисуса Христа уверовали. Гал. 2:15,16.
Поскольку их вера была в Иисуса Христа, а такая вера от Него же и исходит, они называли ее “вера Иисуса Христа”, как в только что приведенном отрывке Гал. 2:16, и в следующих отрывках:
Праведность Божия через веру Иисуса Христа для всех, и во всех, кто уверовал, с целью оправдать того, кто веры Иисуса. Рим. 3:22,26.
С праведностью, которая от веры Христовой, с праведностью веры, которая от Бога. Фил. 3:9.
Тех, кто соблюдает заповеди Божии и веру Иисуса. Откр. 14:12.
Через веру, которая во Христе Иисусе. 2 Тим. 3:15.
В Иисусе Христе – вера, милосердием действующая. Гал. 5:6.
Эти отрывки послужат выяснению того, какая вера понималась Павлом в высказывании, которое так часто теперь повторяется в Церкви:
Поэтому мы заключаем, что человек оправдывается верою независимо от дел, предписанных Законом. Рим. 3:28.
Это не вера в Бога Отца, а в Его Сына; тем более не в серию из трех Богов – в одного, от которого, в другого, ради которого, и в третьего, посредством которого. Верование Церкви, что в этом высказывании Павел имел в виду свою веру в три личности, является следствием того, что на протяжении четырнадцати веков, то есть со времени Никейского Собора, Церковь не признавала никакой другой веры, не ведая поэтому о существовании какой-либо иной, думая, что это единственно возможная вера. Следовательно, где бы в Слове Нового Завета ни упоминалась вера, думали, что это та вера и есть, и все сказанное в нем относили к такой вере. В результате единственная спасительная вера – в Бога Спасителя – была утрачена, и к тому же в учения ее вкралось множество заблуждений и множество парадоксов, несовместимых со здравым смыслом.
Ибо любое учение Церкви, которое должно указывать путь к небесам, то есть к спасению, и учить ему, зависит от веры; а поскольку, как я сказал, в ее учение вкралось столько заблуждений и парадоксов, они вынуждены были выдвинуть догмат о том, что разум должен находиться в послушании у веры. И таким образом, поскольку в высказывании Павла (Рим. 3:28) вера не означает веру в Бога Отца, а в Его Сына, и “дела, предписанные Законом” означают дела, предписанные не Десятью Заповедями, а законом Моисея, данным Евреям (что очевидно из продолжения этого отрывка, а также из подобных утверждений в Послании к Галатам 2:14,15), камень в основании современной веры рухнул, а с ним и храм, возведенный на нем, как дом, который оседает в землю, покуда не останется видно снаружи ничего, кроме кончика крыши.
339. Причина, по которой мы должны верить, то есть иметь веру, в Бога Спасителя Иисуса Христа, в том, что это вера в видимого Бога, в котором невидимый Бог; а только вера в видимого Бога, который есть человек и в то же время Бог, проникает в человека. Ибо вера по своей сущности духовна, по форме же – природна. Поэтому у человека вера становится духовно-природной, ибо все духовное должно быть воспринято природным, чтобы хоть что-то значить для человека. Чисто духовное хотя действительно и входит в человека, но не принимается. Оно подобно эфиру, который втекает и вытекает обратно, не производя никакого действия; ведь чтобы оказано было действие, должно быть восприятие и таким образом принятие, и то и другое – процессы в человеческом уме, и они не могут произойти иначе, как на природном уровне.
С другой стороны, чисто природная вера, то есть лишенная духовной сущности, не является верой, а лишь твердым убеждением или знанием. Твердое убеждение внешне подражает вере, однако за отсутствием какой бы то ни было внутренней духовности ничего не дает для спасения. Такова вера тех, кто отрицает божественность Человечности Господа; такова была вера и Ариан, а также Социниан; и те и другие отрицали божественность Господа. Что такое вера без цели, к которой она направлена? Не напоминает ли она взгляд, устремленный в космос, взгляд, падающий как бы на пустое место и ни к чему не приводящий? Она также напоминает птицу, залетевшую в эфир над атмосферой, где она и погибает, как в вакууме. То время, которое подобная вера живет в человеческом уме, можно сравнить со временем существования ветров в залах Эола, или света падающей звезды. Она появляется, как комета с длинным хвостом, но подобно комете она пролетает мимо и исчезает.
Коротко говоря, вера в невидимого Бога – на самом деле слепая вера, раз человеческий ум не может видеть своего Бога; а свет этой веры, не будучи духовно-природным, ложен. Это свет напоминает свет светлячка, или свет, видимый по ночам на болотах или сернистых почвах, или от гниющего дерева. От такого света нечего ждать, кроме чистого воображения, которое позволяет видимостям казаться реальными, хотя они таковыми не являются. Вера в невидимого Бога проливает только такого рода свет; особенно если думать, что Бог – это дух, а о духе думать как об эфире. К чему может это привести, если не к взгляду на Бога как на эфир? Так, глядя в поисках Бога во вселенную и не находя Его там, верят, что Природа – это Бог. Вот источник преобладающего в настоящее время поклонения природе.
Не говорил ли Господь, что никто никогда голоса Отца не слышал и внешности Его не видел (Иоанн 5:37)? И еще, что никто никогда не видел Бога, и что единородный Сын, тот, что в лоне Отца, открыл Его (Иоанн 1:18)? Никто не видел Отца, кроме Того, Кто с Отцом; Он видел Отца (Иоанн 6:46). И никто не приходит к Отцу иначе, как через Него (Иоанн 14:6). Далее читаем, что тот, кто видит и знает Его, видит и знает Отца (Иоанн 14:7 сл.).
Однако дело обстоит по-другому с верой в Господа Бога Спасителя. Поскольку Он – Бог и человек, и к Нему можно обращаться и видеть Его умственным взором, такая вера не лишена цели, а имеет цель, от которой исходит и к которой направлена; и, принятая однажды, остается. Это все равно, что видел императора или короля; когда бы ни вспомнил о нем, в уме снова возникает его образ. Такая вера складывается в образ как бы взгляда на сияющее облако, посреди которого ангел зовет к себе, чтобы вознестись в небеса. Вот как Господь является тем, кто имеет веру в Него, и подступает Он к каждому в отдельности в той степени, в которой тот знает и признает Его. А это происходит, поскольку он знает и исполняет Его заповеди – избегать зла и делать добрые дела; и наконец, Он приходит к нему в дом и делает жилище Свое с ним вместе с Отцом, который в Нем, как обещает следующий отрывок из Иоанна:
Иисус сказал: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам. И Мы придем к нему и обитель у него сотворим. Ин. 14:21,23.
Это написано в присутствии двенадцати Апостолов Господа, посланных ко мне Господом, когда я это писал.
2. Вера вкратце состоит в том, что тот, кто живет доброй жизнью и придерживается правильных убеждений, спасается Господом
340. Человек создан для вечной жизни, и каждый может наследовать эту жизнь, если живет в соответствии со средствами спасения, предписанными Словом. Каждый Христианин, как и каждый не-Христианин, обладающий религией и здравым смыслом, согласится с этим утверждением. Средств спасения есть много, но все до единого имеют отношение к жизни в добре и сохранению правильных убеждений, то есть к милосердию и вере; ибо милосердие – значит жить доброй жизнью, а вера – придерживаться правильных убеждений. Эти два общих принципа не просто изложены для людей в Слове как средства спасения, но даже наложены на них как обязанность. Из этого следует, что с помощью них человек может обеспечить себе вечную жизнь теми силами, что заложены в нем и дарованы Богом; и насколько человек применяет эти силы, взирая при этом на Бога, настолько Бог подкрепляет их и превращает каждую частицу природного милосердия в духовное милосердие, а каждую частицу природной веры в духовную веру. Так Бог оживляет мертвое милосердие и мертвую веру, одновременно делая то же самое с человеком.
Здесь надо ввести два понятия для того, о ком говорят “жить доброй жизнью и придерживаться правильных убеждений”. В Церкви они известны как внутренний человек и внешний человек. Когда внутренний человек желает добра и внешний человек поступает хорошо, эти двое становятся одним: внешний движим внутренним, внутренний действует посредством внешнего. Таким образом, человек движим также и Богом, а Бог действует через него. С другой стороны, если внутренний человек желает зла, а внешний тем не менее поступает хорошо, тогда каждый из них все равно действует от ада, потому что ад – источник желаний такого человека, а дела его лицемерны. В любом лицемерном деле скрывается его желание, которое является адским, как змея скрывается в траве или червь в зародыше плода.
Если человек не только знает о существовании внутреннего и внешнего человека, но знает также, что они из себя представляют, что они на самом деле могут действовать как одно, и так и происходит явно, и если он знает еще, что внутренний человек живет после смерти, когда внешний уже погребен, то такой человек потенциально обладает тайнами небес, как и земли, и в изобилии. Если кто соединяет в себе этих двоих, имея целью добро, он достигает вечного счастья; но если он разделяет этих двоих, и тем более если соединяет их с целью зла, его участь – вечное несчастье.
341. Вера в то, что спасается не тот, кто живет доброй жизнью и придерживается правильных убеждений, но Бог свободен по Своей прихоти спасать или проклинать кого хочет, может дать человеку, по понятным причинам запутавшемуся, возможность обвинять Бога в отсутствии милости и снисходительности, если не сказать – в жестокости. В действительности это было бы равносильно отрицанию того, что Бог есть Бог, и утверждению, что сказанное Им в Его Слове бесполезно, а Его Заповеди не имеют никакого значения, или, по крайней мере, их значение ничтожно. Кроме того, если не спасается тот, кто живет доброй жизнью и придерживается правильных убеждений, можно также обвинить Бога в нарушении Его завета, заключенного Им на горе Синай и написанного Его перстом на двух скрижалях.
Из слов Господа (Ин 14:21-24) явствует, что Бог не может не спасти того, кто живет согласно Его Заповедям и имеет веру в Него. И в самом деле, каждый, имеющий религию и здравый смысл, может убедиться в этом, если размыслит, что Бог, постоянно присутствующий при человеке, дающий ему жизнь и способность разуметь и любить, непременно должен любить его, и Своей любовью соединять Себя с теми, кто живет доброй жизнью и держится правильных убеждений. Несомненно, все это есть нечто запечатленное Богом в каждом человеке и в каждом живом существе. Разве может отец или мать отказаться от своих детей, птица – от своих птенцов, животное – от своих детенышей? Даже тигры, пантеры и змеи не могли бы сделать этого. Для Бога поступать иначе было бы противно порядку, в котором Он существует и согласно которому действует, равно как и порядку, наложенному Им при сотворении на человека.
И точно так же, как невозможно Богу проклясть никого из живущих доброй жизнью и держащихся правильных убеждений, в противоположном случае невозможно Богу и спасти никого из живущих дурной жизнью и из-за этого держащихся ложных убеждений. Это второе утверждение тоже противно порядку, а потому противно и Его всемогуществу, которое может осуществляться только путем справедливости; законы же справедливости – непреложные истины. Ибо Господь говорит:
Легче пройти небу и земле, чем одной черте пропасть в Законе. Лк 16:17.
Каждый, кто хоть что-нибудь знает о сущности Бога и свободе воли человека, может это понять. Например, Адам был волен есть от дерева жизни и от дерева познания добра и зла. Если бы он ел только от дерева, или деревьев жизни, разве возможно было бы Богу изгнать его из сада? Думаю, вряд ли. Но после того, как он ел от дерева познания добра и зла, возможно ли было Богу оставить его в саду? Опять-таки думаю, вряд ли. Подобно тому не думаю, чтобы Бог мог бросить какого-нибудь ангела, принятого уже в небеса, в ад, или впустить того, кто был признан дьяволом, в небеса. Ничто такое невозможно Богу по Его же собственному всемогуществу, как это показано в разделе о Божественном всемогуществе (49-70 выше).
342. В предыдущем разделе (336-339) показано, что спасительная вера – в Господа бога Спасителя Иисуса Христа. Однако может возникнуть вопрос: а что главное в вере в Него? Ответ таков: признание того, что Он – Сын Божий. Это то главное в вере, что открыто и объявлено Господом во время пришествия Его в мир. Ибо если бы люди не признали сперва, что Он – Сын Божий, и таким образом – Бог, происходящий от Бога, то Он Сам, и Апостолы затем, напрасно проповедовали бы веру в Него. Так вот, поскольку в наши дни положение то же самое, но только у тех, кто думает из своей самости, то есть из внешнего или природного человека, говоря про себя: “Как это Иегова Бог мог родить сына, и как может человек быть Богом?”, то этот главный вопрос веры необходимо доказать и подтвердить Словом. Поэтому я процитирую следующие места:
Ангел сказал Марии: Ты зачнешь во чреве и родишь сына, и наречешь имя ему: Иисус. Он будет велик, и Сыном Всевышнего будет назван. Сказала же Мария ангелу: как же будет это, раз я мужа не знаю? И ответил ей ангел: Дух Святой найдет на тебя, и сила Всевышнего осенит тебя; потому и рождаемое Святое названо будет Сыном Божьим. Лука 1:31,32,34,35.
Когда Иисус крестился, был голос с неба, говорящий: это Сын Мой возлюбленный, в котором Мое благоволение. Матф. 3:16,17; Марк 1:10,11; Лука 3:21:22.
Когда Иисус преобразился, снова голос говорил: это Сын Мой возлюбленный, в котором Мое благоволение, слушайте Его. Матф. 17:5; Марк 9:7; Лука 9:35.
Иисус спросил учеников Своих, говоря: за кого люди почитают Меня? Петр ответил: Ты Христос, Сын Бога Живого. И Иисус ему ответил: блажен ты, Симон сын Ионы. И Я тебе говорю: на этой скале Я построю Мою Церковь. Матф. 16:13,16-18.
Господь сказал, что построит Свою Церковь на этой скале, то есть на этой истине и этом признании, что Он – Сын Божий. Ибо скала означает истину, а также Господа в том Его качестве, которое есть Божественная истина. Поэтому там, где не признают той истины, что Он сын Божий, Церковь отсутствует. Вот почему выше утверждалось, что это – главный вопрос веры в Иисуса Христа, и таким образом, истинный источник веры.
Иоанн Креститель видел и засвидетельствовал, что Он – Сын Божий. Иоанн 1:34.
Нафанаил, ученик, сказал Ему: Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев. Иоанн 1:49.
Двенадцать учеников сказали: мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого. Иоанн 6:69.
Он назван единородным Сыном Божьим, единородным от Отца, который в лоне Отца. Иоанн 1:14,18; 3:16.
Иисус Сам признал перед Первосвященником, что Он – Сын Божий. Матф. 26:63,64; 27:43; Марк 14:61,62; Лука 22:70.
Бывшие же в лодке поклонились Ему и сказали: воистину Ты Сын Божий. Матф. 14:33.
Евнух, желавший креститься, сказал Филиппу: верую, что Христос есть Сын Божий. Деян. 8:37.
Павел, после того, как обратился, проповедовал, что Христос есть Сын Божий. Деян. 9:20.
Иисус сказал: приходит час, когда мертвые услышат голос Сына Божьего, и услышавшие оживут. Иоанн 5:25.
Неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя единородного Сына Божьего. Иоанн 3:18.
Это написано, чтобы вы веровали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и чтобы веруя, имели жизнь во имя Его. Иоанн 20:31.
Это написал я вам, верующим во имя Сына Божьего, чтобы вы знали, что имеете жизнь вечную, и верили во имя Сына Божьего. 1 Иоанн 5:13.
Но мы знаем, что Сын Божий пришел и дал нам разумение, чтобы мы познали Истинного. И мы – в Истинном, в Сыне Его Иисусе Христе. Он есть истинный Бог и жизнь вечная. 1 Иоанн 5:20.
Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге. 1 Иоанн 4:15.
А также в других местах: Матф. 8:29; 27:40,43,54; Марк 1:1; 3:11; 15:39; Лука 8:28; Иоанн 9:35; 10:36; 11:4,27; 19:7; Рим. 1:4; 2 Кор. 1:19; Гал. 2:20; Еф. 4:13; Евр. 4:14; 6:6; 7:13; 10:29; 1 Иоанн 3:8; Откр. 2:18.
Есть к тому же много мест, где Иисус назван Сыном Иеговы, и Он Сам зовет Иегову Своим Отцом, как вот здесь:
Что Отец творит, то и Сын творит также; как Отец воскрешает мертвых, и дает им жизнь, так и Сын; чтобы все чтили Сына, как чтят Отца. Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так дал Он и Сыну иметь жизнь в Самом Себе. Иоанн 5:19-27.
Есть еще очень много примеров; то же самое и в Псалмах Давида:
Я возвещу повеление: Иегова сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя. Поцелуйте Сына, чтобы Он не прогневался, и чтобы вам не погибнуть в пути. Ибо гнев Его возгорится вскоре. Блаженны все, уповающие на Него. Пс. 2:7,12.
Эти отрывки позволяют заключить, что каждому, кто желает быть истинным Христианином и быть спасенным Господом, надлежит верить, что Иисус – Сын Бога живого. Любой не верящий этому, а лишь тому, что Он – сын Марии, насаждает в своем уме различные понятия о нем, ведущие к проклятию и губительные для его спасения; об этом смотри выше (92,94,102). Об этих людях можно сказать почти то же самое, что и про Евреев, что вместо Царского венца они одели Ему на голову венец терновый; а также дали Ему пить уксус и кричали: “Если ты Сын Божий, сойди с креста” (Матф. 27:29,34,40). Или как дьявол говорил, искушая Его: “Если ты Сын Божий, скажи, чтобы эти камни стали хлебом”, или “Если ты Сын Божий, бросься вниз” (Матф. 4:3,6).
Такие люди оскверняют Его Церковь и храм, и делают их вертепом разбойников. Они делают Его богослужение подобным культу Мухаммеда, и не делают различия между истинным Христианством как поклонением Господу, и поклонением природе. Их можно уподобить едущим в карете или двуколке по тонкому льду, который ломается под ними, и они тонут, скрываясь под ледяной водой вместе с лошадьми и каретой. Еще их можно уподобить тем, кто строит лодку из тростника да соломы, скрепляя все это для прочности смолой, и доверяется ей в открытом море; но смола, скрепляющая ее, расклеивается, и они тонут, поглощаемые морской водой, и находят свою могилу в ее глубинах.
3. Веру приобретают, обращаясь к Господу, обучаясь истинам и живя по ним
343. Прежде чем приступить к рассмотрению начал веры, а это – обращение к Господу, сопровождаемое изучением истин из Слова и жизнью по ним, я должен сначала привести краткое изложение веры, которое позволит составить общее понятие по каждой составляющей веры. Это упростит понимание не только того, что сказано в этой главе о вере, но и того, что будет сказано далее о милосердии, свободе воли, покаянии, преобразовании и возрождении, и о вменении. Ибо вера проникает во все части богословской системы, как кровь во все части тела, и дает им жизнь.
Учение современной Церкви о вере широко известно в Христианской части мира, и в особенности среди сановных служителей Церкви; ведь библиотеки богословов наполнены книгами не о чем ином, как о вере, и об одной вере. Да вряд ли что-либо еще считается в наше время действительно богословским. Но прежде чем взяться за рассмотрение учений современной Церкви в отношении ее веры, тщательно исследовать их и дать им оценку (это будет темой приложения), я приведу основные учения новой Церкви по вопросам веры; вот они.
344. Бытие веры новой Церкви:
1) Полная вера в Господа Бога Спасителя Иисуса Христа;
2) Уверенность в том, что живущий доброй жизнью и придерживающийся правильных убеждений спасается Им.
Сущность веры новой Церкви: Истины Слова.
Проявление веры новой Церкви:
1) Духовное зрение.
2) Гармония истин.
3) Убежденность.
4) Признание, запечатленное в уме.
Состояния веры новой Церкви: 1) Младенческая вера, юношеская вера, взрослая вера.
2) Вера от подлинных истин и вера от видимостей истин.
3) Вера по памяти, вера по рассудку, вера по озарению.
4) Природная вера, духовная вера, небесная вера.
5) Живая вера и вера от чудес.
6) Свободная вера и вера по принуждению.
Реальная форма веры новой Церкви, как вообще, так и в частности, показана выше (пункты 2 и 3).
345. Кратко изложив то, из чего получается духовная вера, я изложу теперь вкратце то, из чего получается чисто природная вера. По сути она представляет собой твердую убежденность, которая претендует на то, чтобы быть верой, но является лишь убежденностью во лжи, известной как еретическая вера. Различные виды ее:
1) Поддельная вера, в которой ложь перемешана с истиной.
2) Поверхностная вера, происходящая от искажённых истин, и развратная вера, происходящая от различных видов извращенного блага.
3) Сокрытая, или слепая вера, то есть вера в таинства, которым надо верить, даже не зная, истинны они или ложны, находятся ли они выше уровня рассудка или противоречат ему.
4) Беспорядочная вера, то есть многобожие.
5) Одноглазая вера, то есть вера в какого-нибудь бога помимо истинного, а в случае Христиан – в иного бога нежели Господа Бога Спасителя.
6) Лицемерная или фарисейская вера, вера уст, но не сердца.
7) Мнимая или перевернутая вера, которая есть ложь, выставляемая за истину при помощи ловких доводов.
346. Выше было сказано, что вера в человеке проявляется в виде духовного зрения. Так вот, поскольку духовное зрение, которое является способностью разума и поэтому умственно, и природное зрение, которое является способностью глаза и поэтому телесно, соответствуют друг другу, то каждое состояние веры можно сравнить с состоянием глаза и способности видеть. Состояние веры от истины соответствует всем здоровым состояниям зрения глаза; состояние веры от лжи соответствует всем болезненным состояниям зрения глаза. Я проведу сравнение между соответствиями двух видов зрения, умственного и телесного, в отношении болезненного их состояния.
Поддельную веру, в которой ложь перемешана с истинами, можно сравнить с дефектом зрения и глаза, называемым бельмом на роговице, из-за которого зрение становится туманным. Поверхностную веру, следствие искаженных истин, и развратную веру, следствие различных видов извращенного блага, можно сравнить с дефектом глаза и зрения, который называется глаукомой и представляет собой высыхание и отвердение жидкости хрусталика. Сокрытая, или слепая вера, то есть вера в таинства, которым надо верить, не зная даже, истинны они или нет, находятся ли они выше уровня рассудка или противоречат ему, сравнима с дефектом глаза, который называется амаврозом, или полной слепотой, и представляет собой потерю зрения из-за нарушения проводимости зрительного нерва, притом что глаз кажется неповрежденным и видящим. Беспорядочную веру, то есть многобожие, можно сравнить с дефектом глаза, который называется катарактой и является потерей зрения из-за непроходимости между склеротической и сосудистой оболочкой глаза. Одноглазую веру, то есть веру в какого-либо бога кроме истинного, а в случае Христиан – в иного бога, нежели Господа Бога Спасителя, можно сравнить с дефектом глаза, называемым косоглазием. Лицемерную, или Фарисейскую веру, веру уст, но не сердца, можно сравнить с атрофией глаза, ведущей к потере зрения. Мнимую, или перевернутую веру, которая есть ложь, выставляемая за истину при помощи ловких доводов, можно сравнить с дефектом зрения под названием никталопия, это способность видеть при обманчивом свете в потемках.
347. Что касается образования веры, то оно происходит при обращении человека к Господу, изучении истин из Слова и жизни по ним. Во-первых, вера образуется у человека при обращении к Господу, потому что вера, если это настоящая вера, то есть та, которая спасает, исходит от Господа и к Господу направлена. Господни слова к ученикам ясно показывают, что вера исходит от Господа:
Оставайтесь во Мне, и Я в вас, без Меня не можете делать ничего. Ин 15:4,5.
Что эта вера направлена к Господу, ясно из многочисленных отрывков, цитированных ранее (337, 338), утверждающих, что надлежит верить в Сына. Итак, поскольку вера – от Господа и направлена к Господу, можно сказать, что Господь и есть сама вера, ибо ее жизнь и сущность – в Господе, и, значит, исходят от Него.
Во-вторых, вера образуется изучением истин из Слова, по той причине, что вера по своей сущности – это истина; ведь все составляющие веры – истины. Поэтому вера есть не что иное, как собрание истин, проливающее свет на человеческий ум. Ведь истины учат не только о том, что следует верить, но и в кого нужно верить и чему нужно верить. Истины должны извлекаться из Слова, потому что в нем содержатся все истины, ведущие к спасению; а они действенны, потому что их дал Господь, и вследствие этого они запечатлены на всех небесах ангельских. Когда человек приступает к изучению истин Слова, он входит, сам того не ведая, в связь и сообщение с ангелами. Вера же, лишенная истин, все равно что зерно без ядра, которое, если его смолоть, дает только отруби. Но вера, образованная из истин, подобна хорошему зерну, из которого, если его смолоть, получается мука. Короче говоря, существенные составляющие веры – это истины; если они не содержатся в ней и не составляют ее, то вера – не более чем пустой звук; но если истины содержатся в ней и составляют ее, то она представляет собой звук, возвещающий спасение.
В-третьих, вера образуется жизнью по истинам, потому что духовная жизнь – это жизнь в соответствии с истинами, и истины не становятся по-настоящему живыми, пока не воплощены в делах. Не соединенные с делом истины принадлежат лишь мышлению; если они не приняты также и волей, то они лишь стоят у дверей человека, не находясь, таким образом, внутри него. Ибо воля и есть, собственно, человек, а мышление является человеком только в той мере, в которой присоединяет к себе волю, и природа мышления определяется этим соединением. Тот, кто изучает истины, не применяя их в своей деятельности, подобен тому, кто засевает поле и не боронит его; тогда от дождя семена набухают, превращаясь в пустую шелуху. Но тот, кто, изучая истины, применяет их, подобен сеющему и запахивающему семена; тогда от дождя семена вырастают в урожай и становятся полезным источником пищи. Господь говорит:
Если вы это знаете, блаженны вы, если делаете это. Ин 13:17.
Посеявший на доброй земле – это слышащий Слово и внемлющий ему, он-то и порождает и приносит плод. Мф. 13:23.
Всякий, кто слушает Мои слова и исполняет их, подобен будет мужу разумному, который построил свой дом на скале; а всякий, кто слушает Мои слова и не исполняет их, подобен будет мужу безрассудному, который построил свой дом на песке. Мф. 7:24,26.
Все Господни слова – истины.
348. Из сказанного выше ясно, что у человека веру образуют три вещи: первое – обращаться к Господу, второе – изучать истины из Слова, третье – жить по ним. Поскольку эти три стадии между собой различны, следовательно, их можно отделить друг от друга. Кто-то может обращаться к Господу, не зная при этом ничего, кроме исторических истин о Боге и Господе. Кто-то может знать большое количество истин из Слова, не живя по ним. Но всякий, кто разделяет эти стадии, то есть имеет одну, не имея других, не обладает спасительной верой. Такая вера возникает, когда эти три стадии соединены вместе; мало того, природа веры зависит от того, в какой степени они соединены. Где эти три вещи разделены, там вера похожа на невсхожее семя, которое, попадая в почву, превращается в прах; а там, где они связаны, там вера – как семя в почве, вырастающее в дерево, и плод такой веры зависит от этой связанности. Где эти три вещи разделены, вера подобна совершенно неплодному яйцу; а где связаны, вера подобна оплодотворенному яйцу прекрасной птицы.
Веру тех, у которых эти три вещи разделены, можно уподобить глазу вареной рыбы или краба; а веру тех, у которых они связаны вместе, можно уподобить глазу, которому жидкость его хрусталика придает прозрачность до самого дна зрачка и сквозь сосудистую оболочку. Разделенная вера напоминает картину, написанную темными красками на черном камне, а соединенная вера подобна живописи превосходными красками по прозрачному хрусталю. Свет разделенной веры можно сравнить со светом головешки в руке ночного путника, а свет соединенной веры – со светом факела, который, если им помахать, высвечивает все подробности дороги. Вера без истин – как лоза, приносящая дикий виноград; а вера, образованная из истин, подобна лозе, приносящей грозди винограда, которые дают славное вино. Веру в Господа, лишенную истин, можно сравнить с новой звездой, появившейся на небе, которая со временем тускнеет, а веру в Господа, сопровождаемую истинами, можно сравнить с постоянной звездой, которая остается всегда одной и той же.
Истина есть сущность веры, и поэтому природа истины определяет природу веры; без истин она неустойчива, а с ними – непоколебима. Вера, основанная на истинах, сияет в небесах, как звезда.
4. Множество истин, связанных как бы в пучок, достигает уровня веры и доводит ее до совершенства
349. Взглянув на современную веру, невозможно согласиться, что вера, принятая повсюду, является собранием истин. Тем более по ней не подумаешь, что человек может своими усилиями способствовать приобретению себе веры. Однако же вера в своей сущности – это истина, причем истина в своем собственном свете, и поэтому точно так же, как можно приобрести истину, можно приобрести и веру. Разве есть кто-нибудь, кто не может обратиться к Господу, если хочет? Или не может, если хочет, собрать истины из Слова? Каждая истина в Слове, или взятая из Слова, светится, а истина в свете есть вера. Господь, будучи Самим Светом, наитствует на каждого; и если человек обладает истинами из Слова, Он делает их светящимися изнутри, чтобы они стали частями веры. Об этом-то и говорит Господь у Иоанна, веля, чтобы пребывали в Нем, и Его слова пребывали в них (Ин 15:7). Господни слова – истины. Однако чтобы было правильно воспринято понятие о том, что множество истин, связанных как бы в пучок, достигает уровня веры и доводит ее до совершенства, необходимо разделить объяснение этого понятия на следующие части:
1. Истины веры можно умножать до бесконечности.
2. Они распределяются в группы, таким образом, как бы в пучки.
3. Вера совершенствуется соразмерно их общему объему и взаимосвязанности.
4. Как бы ни были многочисленны истины и какими бы разнообразными они ни представлялись, они сведены в одно Господом, который есть Слово, Бог Небес и земли, Бог всякой плоти, Бог виноградника, или Церкви, Бог веры, а также сам свет, истина и жизнь вечная.
350. (1) То, что истины веры можно умножать до бесконечности, видно по мудрости ангелов, вечно возрастающей. Ангелы говорят, что не бывает предела мудрости, и единственный источник мудрости – это Божественные истины, упорядоченные аналитически посредством падающего на них света, который исходит от Господа. И у человеческого ума нет иного источника, если это на самом деле ум. Божественная истина может умножаться бесконечно, по той причине, что Господь – сама Божественная истина, то есть истина в бесконечной степени, и она привлекает всех людей к себе. Но ангелы и люди, будучи конечными, могут ответить этой привлекающей силе только в предписанных им размерах, хотя привлекающая сила постоянно устремлена к бесконечности. Слово Господа – бездонный кладезь истин, источник всей ангельской мудрости. Однако тому, кто ничего не знает о духовном и небесном смыслах Слова, это видно не более, чем вода, налитая в банку.
Каким образом истины веры умножаются до бесконечности, можно видеть в сравнении с семенем человека; в нём каждое семя отдельно может плодить целые семьи из века в век. То, каким образом размножаются истины веры, можно также сравнить с тем, как размножаются семена в полях и садах; они могут расплодиться так, что их будет вечно сотни миллионов. Семя в Слове означает просто истину, поле означает учение, сад – мудрость. Человеческий ум напоминает почву, в которую духовные и природные истины сажаются, как семена, и могут там размножаться беспредельно. Люди приобретают эту способность от бесконечности Бога, Который беспрестанно присутствует, даруя Свой свет и Своё тепло, и способность порождать.
351. (2) Истины веры распределяются в группы, таким образом, как бы в пучки, что доныне было неизвестно. Причина этому неведению та, что духовные истины, из которых соткано все Слово, сделались невидимыми из-за мистической и таинственной веры, играющей в современном богословии ведущую роль. В результате они ушли в землю, подобно силосу.
Необходимо объяснить, что подразумевается под группами и пучками. Первая глава этой книги, рассматривающая Бога Создателя, разделена на сгруппированные темы, из которых первая – о единственности Бога; вторая – о бытии Бога, то есть Иегове; третья – о бесконечности Бога; четвертая – о сущности Бога, то есть Божественной любви и Божественной мудрости; пятая – о всемогуществе Бога; и шестая – о сотворении. Отдельные пункты каждой темы составляют группы, которые собирают воедино содержание, как будто в горсти. Такие группы и в общем, и в частности – то есть как взятые вместе, так и по отдельности – содержат истины, которые, пропорционально их количеству и взаимосвязанности, достигают уровня веры и доводят ее до совершенства.
Если кто-то не знает, что человеческий ум организован, то есть представляет собой духовный организм, оканчивающийся природным организмом, и что в нем и под его управлением ум приводит в действие свои понятия, иначе говоря, думает, – то он не может не держаться того мнения, что восприятия, мысли и понятия – это только лучи и видоизменения света, падающего на голову и являющего образы, видимые и сознаваемые им как доводы рассудка. Но это бессмыслица, так как всем известно, что голова заполнена мозгами, мозги организованы, и в них обитает ум, а его понятия постоянны и, принятые и испытанные, остаются в нем. Так вот, вопрос в том, какого рода эта организация? Ответ: все распределено по группам, как бы в пучки, и таким же образом истины, составляющие веру, распределяются в человеческом уме. Этот факт можно проиллюстрировать следующими соображениями.
Мозг состоит из двух субстанций, из которых одна – железистая, называемая серым веществом коры; другая – волокнистая, называемая мозговым веществом. Первая субстанция, железистая, образует грозди, как виноград на лозе; эти грозди и есть ее группы. Вторая субстанция, называемая волокнистой, собрана в длинные непрерывные пучки волокон, идущих от железок первой субстанции. Эти пучки – ее группы. Все нервы, которые тянутся от них в тело для выполнения различных функций, представляют собой связки и пучки волокон; то же самое и мышцы и вообще все внутренности и органы тела. И те и другие имеют такую природу из-за соответствия их тем группам, в которые организован ум.
Более того, во всей Природе нет ничего, что бы не состояло из связок, образующих группы. Каждое дерево, каждый куст, каждое садовое и огородное растение, да что там, каждый початок кукурузы или травинка устроены таким образом и в целом и в составных частях. Общая первопричина всего этого в том, что так устроены Божественные истины; ибо мы читаем, что все через Слово сотворено, то есть через Божественную истину, и что мир тоже был создан через Слово (Ин 1:1 сл.). Эти факты позволяют нам видеть, что если бы в человеческом мозгу не было подобного организованного расположения субстанций, то люди не обладали бы ни малейшей способностью к аналитическому мышлению. Каждый имеет такие способности соразмерно организованной обустроенности его ума, а значит, соразмерно общему объему истин, собранных как бы в пучок; а эта обустроенность зависит от свободного использования его рассудка.
352. (3) Из того, что было сказано выше, следует, что вера доводится до совершенства соразмерно общему объему и взаимосвязанности истин. Это обнаружит каждый, кто соберет разумные соображения и осознает действенность многочисленных групп, когда они связаны в одно целое. Ведь тогда одно усиливает и укрепляет другое, и вместе они составляют нечто, действующее сообща. Так вот, из того, что вера по своей сущности является истиной, следует, что соразмерно объему и взаимосвязанности истин вера становится все более и более духовно совершенной, а значит, все менее и менее природно-чувственной. Потому что она возносится в более высокие области ума, откуда она видит под собой в природном мире, ряды за рядами, доказательства в свою пользу. Большой объем истин, объединенных как бы в пучок, делает истинную веру более просвещенной, легче воспринимаемой, более рельефной и ясной. Кроме того, она уже легче соединяется с различными видами добра, принадлежащего милосердию, и, следовательно, легче освобождается от зла, постепенно все меньше подчиняясь обольщениям глаз и вожделениям плоти, становясь, по существу, более счастливой. В частности, возрастает ее сопротивление злу и лжи, потому она все более и более оживает и способствует спасению.
353. Я говорил выше, что каждая истина на небесах сияет, и вследствие этого, по существу, сияющая истина – это вера. Красоту и привлекательность, которые получает вера при этом освещении, когда ее истины умножаются числом, можно сравнить с различными образами, предметами и картинами, выполненными разными гармонично положенными красками; также и с разноцветными драгоценными камнями на нагруднике Аарона, которые называются вместе Урим и Туммим. Равно можно сравнить их с драгоценными камнями, которые должны были лечь в основание стен Нового Иерусалима (как описано в Откровении, глава 21); или с разноцветными драгоценными камнями в царской короне. К тому же драгоценные камни и означают истины веры. Еще возможно сравнение с красотой радуги, или луга, полного цветов, и сада, буйно расцветающего по весне.
Свет и восхитительный вид веры, которые она получает от всего объема истин, образующих ее строение, можно сравнить с освещением Церквей огромным числом светильников, домов лампами и улиц фонарями. Вознесение веры в высшие области благодаря количеству истин можно проиллюстрировать сравнением с увеличением громкости звучания мелодии и сопровождения при гармоничном исполнении их на многих музыкальных инструментах; а также с гораздо большим ароматом, исходящим от собранных вместе благоухающих цветов, и так далее. Устойчивость веры, образованной из большого количества истин, против лжи и зла можно сравнить с прочностью церкви, построенной из плотно пригнанных каменных блоков, с колоннами для устойчивости стен и поддержки потолка. Еще ее можно сравнить с построением солдат в боевой порядок, плечом к плечу, который представляет собой одно целое и действует как единая боевая сила. Еще ее можно сравнить с образованием структуры всего тела из мышц, которые, несмотря на их многочисленность и удаленность друг от друга, тем не менее в действии проявляют единую силу; и так далее, и тому подобное.
354. (4) Как бы многочисленны ни были истины веры и какими бы разнообразными они ни казались, они сведены в одно Господом, Который есть Слово, Бог небес и земли, Бог всякой плоти, Бог виноградника, или Церкви, Бог веры и сам свет, сама истина и жизнь вечная. Истины, составляющие веру, разнообразны, и с точки зрения человека кажутся различными. Например, одни имеют отношение к Богу Создателю, другие – к Господу Искупителю, третьи – к Духу Святому и тому, каким образом действует Бог, еще какие-то – к вере, к милосердию, какие-то – к свободе воли, покаянию, преобразованию и возрождению, вменению и так далее. Однако же в Господе они составляют одно, и объединяются Господом в людях как множество ветвей одной лозы (Ин 15:1 сл.). Ибо Господь соединяет между собой рассеянные и разделенные истины, так сказать, в единое образование, чтобы с виду представлялись одним и действовали как одно.
Это можно пояснить сравнением с членами, внутренностями и органами единого тела: несмотря на их многообразие и кажущееся на наш взгляд различие, все равно тот, чью целостную форму они составляют, сознает их только как единое целое и, пользуясь ими, действует как будто единым целым. Подобное тому и с небесами: хотя они и разделены на бесчисленные общества, однако выглядят одним в глазах Господа. Выше я показывал, что они выглядят как один человек. То же самое и с царством, хоть и разделенным на множество административных районов, областей и городов, но действующим как одно целое под властью царя, которому даны правда и суд. Причина, по которой Господними стараниями подобное происходит с истинами, составляющими веру и делающими Церковь истинно Церковью, в том, что Господь есть Слово, Бог небес и земли, Бог всякой плоти, Бог виноградника, или Церкви, Бог веры и сам свет, сама истина и жизнь вечная.
Из Евангелия от Иоанна явствует, что Господь есть Слово, и потому вся истина небес и Церкви.
Слово было у Бога, и Слово было Бог. И Слово стало плотью. Ин. 1:1,14.
У Матфея явно видно, что Господь – бог небес и земли.
Иисус сказал: дана Мне всякая власть на небе и на земле. Мф. 28:18.
Господь – Бог всякой плоти, у Иоанна:
Отец дал Сыну власть над всякой плотью. Ин. 17:2.
Господь – Бог виноградника, или Церкви, у Исаии и Иоанна:
У Возлюбленного моего был виноградник. Ис 5:1,2.
Я – лоза, а вы – ветви. Ин. 15:5.
Господь – Бог веры, у Павла:
С праведностью, которая через веру в Христа, через веру в Бога. Филиппийцам 3:9.
Господь – сам свет, у Иоанна:
Он был Свет истинный, который просвещает каждого человека, приходящего в мир. Ин 1:9.
Иисус сказал: Я в мир пришел, как свет, чтобы из верующих в Меня ни один не остался во тьме. Ин 12:46.
Господь – сама истина, у Иоанна:
Иисус сказал: Я – путь, истина и жизнь. Ин 14:6.
Господь – жизнь вечная, у Иоанна:
Но мы знаем, что Сын Божий пришел, чтобы мы познали Истинного, и мы – в Истинном, в Сыне Его, Иисусе Христе. Он есть истинный Бог и жизнь вечная. 1 Ин 5:20.
Необходимо добавить, что мирские занятия не позволяют людям приобрести более нескольких истин для составления веры. Но все равно, если кто-то обращается к Господу и поклоняется Ему одному, то ему дано знать все истины. Поэтому, как только истинно поклоняющийся Господу слышит некую истину веры, прежде ему неизвестную, он тут же видит, признает и принимает ее. Причина этого в том, что Господь в нем и он в Господе. Следовательно, свет истины в нем, и он в свете истины: ведь, как было сказано выше, Господь – сам свет и сама истина.
Следующий опыт может быть тому подтверждением. Я видел духа, который выглядел в обществе других простым, поскольку признавал одного Господа как Бога небес и земли, и обосновывал свою веру немногими истинами, взятыми из Слова. Его вознесли в небеса, чтобы он присоединился к мудрейшим ангелам, и мне сказали, что там он оказался таким же мудрым, как они; и действительно, он произносил множество истин, как будто совершенно самостоятельно, о которых прежде совсем ничего не знал. Такое же состояние будет у тех, кто войдет в новую Церковь Господа. Это то состояние, которое описано Иеремией:
Вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней. Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его. И уже не будут учить друг друга, и брат брата, и говорить: “Познайте Иегову”; ибо все сами будут знать Меня, от самого малого до самого большого из них. Иер. 31:33,34.
Еще это состояние будет таким, как описано Исаией:
И произойдёт отрасль от рода Иессеева. Истина будет поясом вокруг бёдер Его. Тогда волк будет жить вместе с ягнёнком, и леопард ляжет с козлёнком. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Ибо земля будет полна знания Иеговы, как воды наполняют море. В тот день народы будут искать корня Иессеева, и мир будет ему славой. Исаия 11:1,5-10.
5. Вера без милосердия – это не вера, а милосердие без веры – это не милосердие, и то и другое безжизненно, если Господь не даст им жизни
355. Из Посланий, написанных Апостолами, совершенно ясно, что никому из них и в голову не приходило, что Церковь наших дней будет отделять веру от милосердия, когда они утверждали, что одна вера, без дел, предписанных законом, оправдывает человека и спасет его, и что вследствие этого милосердие не может быть соединено с верой, поскольку вера исходит от Бога, а милосердие, насколько оно осуществлено в делах, исходит от человека. Но это разъединение и деление было введено в Христианскую Церковь в то время, когда одного Бога разделили на три личности, придав каждой равную божественность. В данном разделе будет объяснено, что нет ни веры без милосердия, ни милосердия без веры, и что безжизненно и то и другое, если Господь не даст им жизни. Здесь, дабы уровнять путь, докажу, что:
(i) Можно приобрести себе веру;
(ii) как и милосердие;
(iii) и жизнь веры и милосердия.
(iv) Но, тем не менее, ни вера, ни милосердие, ни жизнь нисколько не создаются человеком, а только Господом.
356. (i) Выше, в третьем разделе, было показано, что можно приобрести себе веру. Там говорилось, что вера по сути – истина, а каждый может почерпнуть истины из Слова; и каждый настолько начинает приобретать веру, насколько приобретает себе истины и любит их. К этому нужно прибавить следующее, что если бы нельзя было приобретать себе веру, то все, что указано в Слове относительно веры, говорилось бы напрасно. Ведь там говорится, что воля Отца, чтобы люди верили в Сына, и что кто верит в Него, тот имеет жизнь вечную, а тот, кто не верит, не увидит жизни. Мы также читаем, что Иисус пошлет Утешителя, который обвинит мир, что “не уверовал в Меня”. Есть много других мест, которые были приведены выше (337, 338). Кроме того, все Апостолы проповедовали веру – веру в Господа Бога Спасителя Иисуса Христа. К чему годились бы все эти места, если человек должен был бы стоять, повесив руки, как резная марионетка на шарнирах, и ждать, чтобы Бог действовал им? В таком случае, как эти шарниры, которые приспособлены к принятию внешнего воздействия, он побуждался бы изнутри к каким-либо действиям, которые, однако, никак не связаны с верой. Ибо учение, принятое в наши дни в отдельной от Римских Католиков части Христианского мира, гласит, что:
Человек крайне испорчен и умер для добра, так что после падения и до возрождения ни искры духовной силы не оставлено или не осталось в человеческой природе, чтобы позволяла ему приготовиться к Божьей милости, или ухватиться за нее, когда представляется случай, или быть в состоянии принять милость самому по себе, или собственными усилиями; а в духовных делах – понимать, верить, воспринимать, думать, желать, начинать, завершать, действовать, трудиться или сотрудничать, либо посвящать себя милости или годиться для нее, либо делать что-то от себя для обращения, – ни полностью, ни наполовину, ни в малейшей степени. Человек в духовных делах, относящихся к спасению души, как жена Лотова, превратившаяся в соляной столп, или как безжизненный чурбан или глыба камня, не в состоянии пользоваться своими глазами, ртом или какими-либо чувствами. Однако человек обладает способностью двигаться, то есть управлять своими внешними частями, посещать общественные собрания и слушать Слово и Евангелие.
Эти утверждения взяты из книги Евангельской Церкви, названной “Формула Согласия” и изданной в Лейпциге в 1756 г. Священники, принимая сан, клянутся на этой книге, а значит, клянутся поддерживать такую веру. У всех Реформированных Церквей примерно та же вера. Но найдется ли хоть кто-нибудь, наделенный рассудком и религией, кто бы не осмеял эти взгляды как бессмысленные и нелепые? Ведь он бы сказал про себя: “Если так, что толку от Слова, к чему религия, священство да проповеди? Чем тогда это все лучше пустого звука, не значащего ничего?” Если вы скажете нечто в таком духе язычнику с некоторой способностью к суждению, которого вы желаете обратить, поведав ему, что вот таков он относительно обращения и веры, разве сможет он смотреть на Христианство иначе, нежели как на пустую бочку? Ведь если отобрать у человека любую возможность верить так, как он верил бы от себя, то что ему делать еще? Этот предмет будет яснее освещен в главе о свободе воли.
357. (ii) Можно приобрести себе милосердие. Здесь то же, что и с верой. Ибо чему еще учит Слово, как не вере и милосердию, этим двум существенным составляющим спасения? Читаем:
Возлюби Господа всем сердцем твоим и всею душою твоей, и ближнего твоего, как самого себя. Мф. 22:34-39.
И сказал Иисус: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга. По этому узнают вас все, что вы мои ученики, если будете иметь любовь между собою. Ин 13:34,35; 15:9; 16:27.
Мы также читаем, что человек должен приносить плод, как хорошее дерево; и что те, кто творит добрые дела, будет награжден по воскресении (Лк. 14:14); и множество подобных высказываний. Какой смысл заключали бы они в себе, если человек не мог бы сам по себе проявлять милосердие или как-либо приобретать его? Разве не может он подавать бедным, помогать нуждающимся и делать добрые дела дома и на работе? Разве не может он жить в соответствии с Десятью Заповедями? Или у него нет души, заставляющей его поступать таким образом, и рассудительного ума, побуждающего его действовать ради тех или иных замыслов? Разве не может он думать, что делает все это потому, что так велит Слово, а значит Бог? Никто не лишен такой возможности; и причина тому – что Господь предоставил ее всем, и предоставил так, как будто это – нечто принадлежащее человеку лично. Ибо есть ли кто-то, кто, делая нечто милосердное, сознает, что делает это не от себя, а как-то иначе?
358. (iii) Можно приобрести себе жизнь веры и милосердия. И здесь то же самое, так как ее приобретают, обращаясь к Господу, который и есть сама жизнь. И обращение к Нему тоже ни для кого не закрыто, поскольку Он постоянно приглашает каждого прийти к Нему. Ведь Он говорил:
Приходящий ко Мне не будет голоден, и верующий в Меня не будет жаждать никогда. Приходящего ко мне не изгоню вон. Ин 6:35,37.
Иисус стоял и возгласил: Если кто жаждет, пусть идет ко Мне и пьет. Ин 7:37.
В другом месте:
Подобно царство небесное царю, который устроил брачный пир для сына своего, и послал слуг своих созвать гостей. И в конце концов, сказал: идите по улицам до окраин, и пригласите на пир всех, кого найдете. Мф. 22:1-9.
Возможно ли, чтобы кто-то не знал, что это приглашение и созывание относится ко всем, как и милость, проявляемая к принявшим их?
Причина, по которой жизнь дается при обращении к Господу, в том, что Господь и есть сама жизнь, не только жизнь веры, но и жизнь милосердия. Из следующих отрывков очевидно, что Господь есть жизнь, и жизнь человека исходит от Господа:
В начале было Слово. В Нем была жизнь, и жизнь была светом людям. Ин 1:1,4.
Как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын, кого хочет, оживляет. Ин 5:21.
Хлеб Божий – тот, что сходит с небес и дает жизнь миру. Ин 6:33.
Слова, которые Я сказал вам – это дух, и это жизнь. Ин 6:63.
Иисус сказал: Тот, кто следует за Мной будет иметь свет жизни. Ин 8:12.
Я пришел, чтобы вы имели жизнь, и имели ее в избытке. Ин 10:10.
Кто верит в Меня, хоть и умрет, оживет. Ин 11:25.
Я – путь, истина и жизнь. Ин 14:6.
Потому что Я живу, и вы жить будете. Ин 14:19.
Все это написано, чтобы вы имели жизнь во имя Его. Ин 20:31.
Он – жизнь вечная. 1 Ин 5:20.
Жизнь в вере и милосердии означает духовную жизнь, которая дается Господом человеку на протяжении его природной жизни.
359. (iv) Но, тем не менее, ни вера, ни милосердие, ни жизнь их нисколько не создаются человеком, а только Господом. Ибо мы читаем, что человек не может взять себе ничего, если не дано ему с небес (Ин 3:18). И Иисус говорил:
Тот, кто пребывает во Мне, и Я в нем, приносит много плода, потому что без меня не можете делать ничего. Ин 15:5.
Однако это нужно понимать так, что можно приобрести своими собственными усилиями только природную веру, то есть твердое убеждение, что дело обстоит именно так, поскольку это было заявлено авторитетной личностью. Можно также приобрести лишь природное милосердие, то есть трудиться на чью-то пользу ради какой-либо награды. И то и другое содержит самость человека, в которой нет жизни, если не от Господа. Тем не менее и тем и другим человек готовится к принятию Господа. Насколько он приготовил себя, настолько Господь входит и делает его природную веру духовной, и то же самое с милосердием, и таким образом делает их живыми. Такой результат получается, когда обращаются к Господу как Богу небес и земли.
Раз человек создан образом Божьим, то он создан быть обителью Бога, Поэтому Господь говорит:
Кто имеет Мои Заповеди и соблюдает их, тот любит Меня; и Я возлюблю его, и приду к нему, и обитель Себе сотворю с ним. Ин 14:21,23.
Вот, стою возле двери и стучусь; если кто услышит голос Мой и отворит дверь, Я войду к нему и буду ужинать с ним, и он со Мною. Откр. 3:20.
Из этих утверждений следует заключение, что насколько человек готовит себя на природном уровне к принятию Господа, настолько и Господь входит и делает все в нем духовным, давая, таким образом, всему жизнь. С другой стороны, однако, насколько человек не готовит себя, в той же степени он отдаляет Господа от себя и делает все сам по себе; а что человек делает сам по себе, то не имеет в себе жизни. Однако невозможно уже пролить больше света на этот вопрос, пока я не рассмотрел милосердие и свободу воли, и я вернусь к нему позже, в главе о преобразовании и возрождении.
360. Я утверждал перед этим, что вера, присутствующая в ком-то, должна начинаться с природной, и то же с милосердием. Но еще никто не знает различия между природными и духовными верой и милосердием. Так что необходимо открыть то, что так важно, но до сих пор неизвестно.
Есть два мира, природный и духовный. У обоих есть солнце, и оба солнца являются источниками тепла и света. Но тепло и свет солнца духовного мира имеют в себе жизнь. Тепло и свет природного солнца, напротив, жизни в себе не имеют, а служат приемниками для тепла и света предыдущего рода (что и бывает обычно в отношении инструментальных причин к ведущим причинам), чтобы передавать их человечеству. Так что необходимо знать, что тепло и свет солнца духовного мира – это источник всего духовного. Эти тепло и свет тоже духовны, потому что содержат дух и жизнь. А тепло и свет солнца природного мира – это источник всего природного, которое, если взять его само по себе, лишено духа и жизни.
Так вот, поскольку вера относится к свету, а милосердие – к теплу, то ясно, что, насколько кто в свете и тепле, излучаемых солнцем духовного мира, настолько он в духовных вере и милосердии. И насколько он в свете и тепле, излучаемых солнцем природного мира, настолько он в природных вере и милосердии. Из этих соображений очевидно, что точно так же, как духовный свет содержится в природном свете, как в некоем сосуде или вместилище, и духовное тепло содержится подобным образом в природном тепле, так и духовная вера содержится в природной вере, и духовное милосердие – в природном милосердии. Так происходит в соответствии с продвижением человека от природного к духовному миру; а это продвижение обусловлено верой в Господа, который есть сам свет, путь, истина и жизнь, как Он Сам учит нас.
Раз так, то ясно, что когда человек в духовной вере, то он и в природной вере. А поскольку вера относится к свету, то из этого следует, что при таком расположении – одна внутри другой – природная вера становится как бы прозрачной, и что в соответствии с тем, каким именно образом она связана с милосердием, она приобретает дивные цвета. Причина в том, что милосердие сияет огненно-красным жаром, вера – ослепительно-белым светом. Милосердие сверкает красным из-за пламени духовного огня, а вера сияет белым из-за ослепительного света этого огня. Обратное происходит, если не духовное внутри природного, а природное внутри духовного, как случается с людьми, отвергающими веру и милосердие. В их случае внутреннее их ума, которое руководит ими, когда они предоставлены своим собственным мыслям, является адским; и они на самом деле черпают свои мысли из ада, хотя и не ведают о том. Внешнее же их ума, которое руководит их общением с собеседниками в мире, выглядит как будто бы духовным, но набито доверху чем-то вроде грязи, какая бывает в аду. Следовательно, эти люди на самом деле в аду, раз находятся в состоянии, противоположном описанному перед этим.
361. Хорошенько разобравшись в том, что духовное присутствует внутри природного у тех, кто пребывает в вере в Господа и в то же время в милосердии к ближнему, и делает их природное прозрачным, делаем следующий вывод: что человек в той же степени мудр в духовных делах, а следовательно, и в природных делах. Ибо когда он думает, читает или слышит о чем-то, он видит внутренне в себе самом, истина это или нет. Такое постижение приходит к нему от Господа, источника духовных света и истины, которые вливаются в верхний слой его разума.
Насколько вера и милосердие человека становятся духовными, настолько он удаляется от своей самости и не имеет в виду себя, награду или воздаяние, а только удовольствие постигать истины, составляющие веру, и делать добрые дела, составляющие любовь. Насколько возрастает эта духовность, настолько это удовольствие становится счастьем; вот источник спасения, который и называется вечной жизнью. Состояние, в котором при этом находятся, можно сравнить с самыми очаровательными и восхитительными красотами мира; да даже и с описанными в Слове. Например, оно сравнимо с плодовыми деревьями и садами из них, с цветущими лугами, с драгоценными камнями, со вкуснейшей едой, и с венчаниями, равно как и с другими праздниками и торжествами.
Однако в обратном случае, то есть когда природное внутри духовного, а человек вследствие этого – внутренне дьявол, хоть внешне и похож на ангела, его можно сравнить с мертвецом в гробе из позолоченного дорогого дерева. Еще его можно сравнить со скелетом, наряженным в человеческую одежду и разъезжающим в роскошной карете; а также с трупом в склепе, построенном в виде храма Дианы. На самом деле его внутреннее состояние можно изобразить в виде клубка змей в яме, а его внешнее состояние в виде бабочек с крыльями каких угодно цветов, откладывающих, однако, свои мерзкие яйца на листья полезных деревьев, в результате чего поедаются их плоды. И на самом деле их внутреннее можно сравнить с ястребом, а внешнее – с голубем; при этом вера и милосердие такого человека – как ястреб, летающий над голубем, пытающимся спастись, пока он, наконец, не устанет, и тут уж ястреб камнем падает на него и пожирает.
Господь, милосердие и вера составляют одно, точно так же, как в человеке жизнь, воля и разум; если их разделять, то каждое в отдельности разрушается как жемчужина, которая крошится в пыль
362. Начнем с рассмотрения того, что до сих пор было неизвестно ученому миру, а значит, и церковным кругам. Это было настолько неизвестно, как будто было зарыто в землю, а между тем это – сокровища мудрости, и пока их не откопают и не сделают достоянием общества, люди будут зря добиваться правильного знания о Боге, вере, милосердии и о состоянии их собственной жизни; они не будут знать, как управлять [собою] и как готовиться к вечной жизни. А неизвестно следующее.
Человек – не что иное, как орган жизни. Жизнь, вместе со всем, что она с собой несет, втекает от Бога небес, а это Господь. Две способности дают человеку жизнь, они называются волей и разумом; воля служит приемником любви, а разум служит приемником мудрости. Таким образом, воля также служит приемником милосердия, а разум – веры. Все, что человек хочет и что разумеет, вливается в него извне; виды добра, принадлежащие любви и милосердию, и истины, принадлежащие мудрости и вере, исходят от Господа; и с другой стороны, все противоположное им исходит из ада. Господом устроено так, что все, втекающее извне, человек чувствует в себе как принадлежащее ему самому, так что он может выдавать это от себя за свое собственное, хоть ему ничего и не принадлежит. Как бы то ни было, это считается за его собственное ради свободы воли, осуществляемой благодаря способностям воли и разума, и ради дарованного ему знания добра и истины, из которого он может свободно выбирать что угодно для пользы своей временной или вечной жизни.
Каждый рассмотревший эти факты вкривь да вкось, может прийти ко многим безумным выводам из них. Каждый же, кто посмотрит им прямо в глаза, может из них сделать множество мудрых заключений. Чтобы достичь второго, а не первого результата, необходимо было изложить в качестве предпосылки суждения и догматы о Боге и о Божественной Троице, а после этого изложить суждения и догматы о вере, милосердии, свободе воли, преобразовании и возрождении, и о вменении, а также о покаянии, крещении и Святом Причастии, которые служат средствами.
363. Однако для того, чтобы этот параграф о вере – что Господь, милосердие и вера составляют одно, точно также, как в человеке жизнь, воля и разум, и если их разделять, то каждое в отдельности разрушается, как жемчужина, которая крошится в пыль, – можно было видеть и признавать как истину, необходимо обсудить его в следующем порядке:
(i) Господь проникает в каждого человека всей Своей Божественной любовью, всей Своей Божественной мудростью, и таким образом, всей Своей Божественной жизнью.
(ii) И подобно тому всей сущностью веры и милосердия.
(iii) Но как все это принимается человеком, зависит от его формы.
(iv) Тот же, кто разделяет Господа, милосердие и веру, является не формой, способной принять их, а скорее формой, разрушающей их.
364. (i) Господь проникает в каждого человека всей Своей Божественной любовью, всей Своей Божественной мудростью и, таким образом, всей Своей Божественной жизнью.
В Книге Бытия мы читаем, что человек был создан по образу Божьему, и Бог вдохнул в его ноздри дыхание жизни (Быт. 1:27; 2:7). Это описание подразумевает, что он – орган жизни, а не сама жизнь. Ибо Бог не мог создать другого, такого же, как Он; если бы Он так сделал, то было бы столько же богов, сколько есть людей. И жизнь Он не мог создать, как и свет не мог быть создан. Но Он мог создать человека как форму для воздействия жизни, точно так же, как Он создал глаз как форму для воздействия света. Бог не мог и не может делить Свою Сущность, поскольку она едина и неделима. И из того, что один Бог есть жизнь, несомненно следует, что Бог Своей собственной жизнью дает жизнь всякому человеку. Без такого оживления человек был бы относительно плоти не более чем губка, а относительно костей не более чем скелет, не более живым, чем часы, которые идут лишь благодаря маятнику да гирям или пружине. А раз так, следовательно, Бог проникает в человека всей Своей Божественной жизнью, то есть всей Своей Божественной любовью и Божественной мудростью. Из этих двух состоит Божественная жизнь (смотри выше 39,40); ибо Божественное нельзя разделить.
Между тем способ проникновения Бога всей Его Божественной жизнью можно понять, как нечто похожее на то, как солнце этого мира проникает всей своей сущностью, то есть светом и теплом, в каждое дерево, в каждый куст и цветок, в каждый камень, простой он или драгоценный, так что любой предмет берет свою порцию из этого общего потока; но солнце не делит свой свет и тепло, давая часть одному, а часть другому. То же самое и с солнцем небес, излучающим Божественную любовь как тепло, и Божественную мудрость как свет. То и другое проникает в человеческий дух точно так же, как солнце этого мира проникает в человеческое тело, давая ему жизнь в зависимости от того, какова природа его формы; форма каждого берет из общего потока то, что ей нужно. К сказанному можно применить следующее высказывание Господа:
Отец ваш солнце Свое возводит над злыми и добрыми и изливает дождь на праведных и неправедных. Мф. 5:45.
А еще Господь вездесущ, и там, где Он присутствует, с Ним вся Его сущность. Невозможно Ему изъять что-либо из этой сущности, чтобы дать одну часть одному, а другую часть другому, но Он дает ее во всей полноте, позволяя взять мало или много. Он говорит также, что у Него есть жилище с теми, кто соблюдает Его Заповеди, и что верующие – в Нем, и Он в них. Одним словом, все наполнено Господом, и из этой полноты каждый берет свою долю.
Таково все, взятое в общем, например, атмосферы или океаны. Атмосфера одна и та же и в самом малом, и в самом большом масштабе. Она не предназначает какую-то свою часть для дыхания человека, для полета птицы, для парусов корабля или крыльев ветряной мельницы; но все берут из нее свою долю и используют столько, сколько им требуется. То же самое и с полным муки амбаром; владелец его берет из него каждый день свое пропитание, а не сам амбар выделяет ему норму.
365. (ii) Господь проникает подобным образом в каждого и всей сущностью веры и милосердия.
Это следует из предыдущего утверждения, поскольку жизнь Божественной мудрости есть сущность веры, а жизнь Божественной любви есть сущность милосердия. Поэтому когда Господь присутствует со Своими особыми свойствами, а именно – Божественной мудростью и Божественной любовью, Он также присутствует и со всеми истинами, составляющими веру, и со всеми видами добра, составляющими милосердие. Ибо вера означает каждую истину, которую Господь дает человеку постигать, мыслить и высказывать, а милосердие означает любой вид добра, к которому Господь пробуждает склонность, вследствие чего человек его желает и творит.
Выше я говорил, что Божественная любовь, излучаемая Господом как солнцем, ощущается ангелами как тепло, а Божественная мудрость из того же источника воспринимается как свет. Любой, кто не в состоянии мышлением проникнуть сквозь внешнюю видимость, может утвердиться во взгляде, что это тепло – не более чем тепло, а этот свет – не более чем свет, такие же, как свет и тепло, излучаемые солнцем нашего мира. Но тепло и свет, излучаемые Господом как солнцем, заключают в себе все бесконечные возможности в Господе, тепло содержит при этом все бесконечные возможности Его любви, свет – все бесконечные возможности Его мудрости. Поэтому они также содержат до бесконечной степени все благо, составляющее милосердие, и истину, составляющую веру. Причина в том, что это самое солнце находится повсеместно в форме его света и тепла; и солнце это представляет собой сферу, наиболее близко окружающую Господа и исходящую от Его Божественной любви и в то же время от Его Божественной мудрости. Ибо, как уже много раз говорилось, Господь находится посреди этого солнца.
Эти утверждения теперь ясно показывают, что не бывает так, чтобы чего-то недоставало, и это помешало бы человеку получить от Господа, раз Он вездесущ, все благо, составляющее милосердие, и всю истину, составляющую веру. То, что во всем этом нет недостатка, очевидно из рассмотрения любви и мудрости небесных ангелов; у них эти качества от Господа, и не поддаются описанию, поскольку превосходят всякое понятие природного человека, при этом они могут возрастать вечно.
Бесконечные возможности, заключенные в тепле и свете, излучаемых Господом, хотя они и воспринимаются просто как свет и тепло, можно пояснить на примере различных явлений природного мира. Скажем, звук человеческого голоса и речи слышится как простой звук; тем не менее, ангелы, слыша его, различают в нем все склонности, которые составляют любовь этого человека, и, кроме того, обнаруживают, каковы эти склонности и какого они рода. Что все это скрывается в звуке, можно в некоторой степени понять даже по звучанию чьей-либо речи: слышится ли в ней презрение, или издевка, или ненависть; и равно слышится ли в ней любовь к ближнему, или добрая воля, или бодрость, или другие склонности. Нечто подобное есть и во взгляде устремленных к кому-либо глаз.
Другой иллюстрацией могут послужить ароматы больших садов или широко раскинувшихся цветущих лугов. Благоухание, издаваемое ими, состоит из тысяч и десятков тысяч различных запахов, но, несмотря на это, они все же воспринимаются как одно. Подобно тому и многое другое, однородное по внешнему виду, внутренне же разнообразное.
Чувства симпатии и антипатии представляют собой не что иное, как склонности духа; они привлекают другого тем сильнее, чем больше он похож, и отталкивают тем сильнее, чем больше он отличается. Хоть эти чувства и неисчислимы, и не ощущаются никаким телесным чувством, тем не менее они воспринимаются органами чувств души как одно; и это именно то, что определяет, кому быть вместе и объединяться в общество в духовном мире. Я привел эти сравнения, чтобы пояснить все вышесказанное о духовном свете, который излучается Господом, заключающим в Себе всю мудрость и всю веру; и чтобы показать, что это тот свет, который позволяет разуму видеть и подвергать анализу разумные соображения точно так же, как глаз видит природные предметы и оценивает их размеры.
366. (iii) Как именно наития, вливающиеся от Господа, принимаются человеком, зависит от его формы.
Форма здесь означает состояние человека относительно его любви и мудрости, иными словами, относительно его склонностей к различным видам добра милосердия, и в то же время относительно его восприятия истин своей веры. Выше я показал, что Бог один, неделим и неизменен от вечности и вовеки, но не так неизменен, как обычный предмет, а бесконечно неизменен, так что все изменения происходят из-за [свойств] того предмета, в котором Бог. Изменения вносит форма, или состояние, приемника, что явствует из жизни младенцев, детей, молодежи, взрослых и пожилых. У каждого жизнь одна и та же, потому что у него одна и та же душа с младенчества и до старости; но как изменяется ее состояние в соответствии с разными возрастами и приспособленностями, так изменяется и восприятие человеком жизни.
Жизнь Бога представлена во всей ее полноте не только в добрых и религиозных людях, но и в дурных и безбожниках; и не иначе, чем у ангелов небес и у духов ада. Различие между ними в том, что злые преграждают дорогу и закрывают дверь, чтобы не дать Богу войти в нижние уровни их духа; тогда как добрые уравнивают путь и открывают дверь, приглашая Бога войти также и в нижние уровни их духа, при том, что Он уже обитает в верхних уровнях. Этим они приспосабливают состояние воли к приему вливающихся любви и милосердия, и состояние разума к приему вливающихся мудрости и веры, другими словами, к тому, чтобы принять Бога. Злые же, напротив, преграждают этот поток разнообразными вожделениями плоти и развращениями духа, которые они ставят на его пути и так препятствуют его проникновению. Но наряду с этим Бог остается в их высших отделах со всей Своей Божественной сущностью, и дает им способность хотеть добра и понимать истину. У каждого есть такие способности, и так быть никоим образом не могло бы, если б не было в его душе жизни, исходящей от Бога. Мне дана была возможность убедиться на долгом опыте, что даже у злых есть такие способности.
Каким образом жизнь, которую каждый приемлет от Бога, зависит от его формы, можно пояснить на примере всякого рода растений. Всякое дерево, всякий куст и всякая трава принимают льющиеся на них тепло и свет в соответствии со своей формой. И это верно не только для хороших и полезных растений, но даже для тех, которые вредны. Не солнце своим теплом вносит изменения в их формы, а сами формы видоизменяют оказываемое действие. То же самое и с предметами минерального царства. Любой из них, благородный ли, грубый ли, принимает проникающий в него поток, в соответствии с формой, представляющей собой строение его частиц. Так, один камень отличается этим от другого, один минерал от другого, и один металл от другого. Некоторые из них обнаруживают великолепнейшее разнообразие цветов, некоторые пропускают свет без расцвечивания; а некоторые рассеивают в себе свет и поглощают его.
Эти несколько примеров могут служить обоснованием того, что, как солнце природного мира равно присутствует своим теплом и светом как в одном предмете, так и в другом, но из-за принимающих форм получается разное его действие, точно так же и Господь присутствует из солнца небес. Ибо Он находится посреди него со Своим теплом, которое по своей сути – любовь, и со Своим светом, который по своей сути – мудрость. Но именно из-за формы человека, определяемой состоянием его жизни, получается разное действие; а следовательно, не Господь несет ответственность за то, что человек не родился заново и не спасен, а сам человек.
367. (iv) Однако человек, который разделяет Господа, милосердие и веру, является не формой, способной принять их, а скорее формой, разрушающей их.
Любой человек, отделяющий Господа от милосердия и веры, отнимает у них жизнь; милосердие и вера без жизни либо не существуют, либо мертворожденные. Господь – сама жизнь; смотри об этом выше, 358. Каждый, кто признает Господа и отделяет милосердие от Него, признает Его только на устах. Такое признание и исповедание – всего лишь холод, лишенный всякой веры; ибо они лишены духовной сущности, ведь сущность веры – милосердие. С другой стороны, каждый, кто делает дела милосердия и не признает при этом Господа Богом небес и земли, единым с Отцом, как Он Сам учит, может заниматься только природным милосердием, которое не содержит вечной жизни. Люди Церкви знают, что все добро, если это по сути добро, исходит от Бога, следовательно, от Господа, который и есть истинный Бог и жизнь вечная (1 Иоанн 5:20). Это верно и о милосердии, ведь добро и милосердие составляют одно.
Вера, отделенная от милосердия, это не вера, потому что вера – это свет жизни человека, а милосердие – ее тепло. Поэтому, когда милосердие отделяют от веры, это равнозначно разделению тепла и света. От этого состояние человека напоминает состояние мира зимой, когда все, что над землей, вымирает. Милосердие и вера, если это настоящее милосердие и настоящая вера, разделимы не более, чем воля и разум: если их разделить, то разум обратится в ничто, а за ним вскоре и воля. То же самое с милосердием и верой, поскольку милосердие пребывает в воле, а вера – в разуме.
Отделение милосердия от веры подобно отделению сущности от формы. Ученому миру хорошо известно, что сущность без формы и форма без сущности – ничто, поскольку сущность не может иметь никаких качеств иначе, как от формы, и форма не может образовать ничего продолжительно существующего, иначе как по своей сущности. Значит, о каждой из них ничего нельзя утверждать, если они отделены друг от друга. Милосердие абсолютно так же является сущностью веры, а вера – формой милосердия, как благо служит сущностью истины, а истина – формой блага, о чем было сказано раньше.
Эти две составляющие, благо и истина, есть в каждой отдельной вещи, возникающей к реальному существованию. Поэтому, поскольку милосердие относится к благу, а вера – к истине, им можно привести в сравнение многие особенности человеческого организма и многие земные явления. Точное сравнение возможно с дыханием легких и сокращением сердца; ибо вера не более отделима от милосердия, чем легкие от сердца. Ведь если прекращается биение сердца, то сразу прекращается и дыхание легких; а если прекращается дыхание легких, то следует полная потеря сознания и неспособность двинуть ни одной мышцей, так что немного погодя останавливается и сердце, и теряется всякий след жизни. Это сравнение – точное, потому что сердце соответствует воле, а значит, и милосердию, а дыхание легких – разуму, а значит, и вере. Ибо, как утверждалось выше, милосердие располагается в воле, а вера – в разуме; именно это, и не иное, значение имеют “сердце” и “дыхание” в Слове.
Разделение милосердия и веры соответствует также в точности разделению плоти и крови. Кровь, отделенная от плоти, запекается и разлагается; а плоть, отделенная от крови, начинает постепенно гнить и наполняться червями. “Кровь” в духовном смысле тоже означает истину мудрости и веры, а “плоть” означает благо любви и милосердия. Это значение крови было показано в моей книге Апокалипсис открытый, 379; плоти – 832.
Милосердие и вера, чтобы то и другое представляло из себя хоть что-то, должны быть разделимы не более, чем в человеческом теле пища и вода или хлеб и вино. Ведь пища или хлеб без воды или вина только раздувают желудок и портят его непереваренными кусками, которые превращаются в гниющие нечистоты. Вода или вино тоже раздувают желудок, как и сосуды и протоки, и из-за того, что они лишаются при этом всякого питания, тело истощается до смерти. Такое сравнение тоже подходит, поскольку “пища” и “хлеб” в духовном смысле означают благо любви и милосердия, а “вода” и “вино” означают истину мудрости и веры (смотри Апокалипсис открытый, 50, 316, 778, 932).
Милосердие, объединенное с верой, и веру, со своей стороны объединенную с милосердием, можно уподобить красоте девичьего лица, получающейся от смеси в нем румянца и белизны. Это подобие тоже точно, поскольку любовь и милосердие, от нее возникающее, в духовном мире пылают красным огнем солнца того мира, а истина и вера, от нее возникающая, сияют белым светом того солнца. Поэтому милосердие, отделенное от веры, можно уподобить воспаленному и прыщавому лицу, а веру, отделенную от милосердия, – бесцветному лицу трупа. Веру, отделенную от милосердия, можно еще сравнить с односторонним параличом, известным как гемиплегия, который, если прогрессирует, признается смертельным. Кроме того, ее можно уподобить пляске святого Витта, или Гая, как у людей, пораженных тарантулом. Таким становится дар разума, который, подобно жертве этой болезни, безумно пляшет, думая, что он живой, однако он способен собрать воедино разумные помыслы и думать о духовных предметах не более, чем спящий во власти кошмаров.
Этих замечаний достаточно, чтобы доказать два тезиса этой главы: первый, что вера без милосердия – это не вера, а милосердие без веры – не милосердие, и как то, так и другое безжизненно, если Господь не даст им жизни; и второй, что Господь, милосердие и вера составляют одно, точно так же, как в человеке жизнь, воля и разум, и если их разделять, то каждое в отдельности разрушается, как жемчужина, которая крошится в пыль.
7. Господь – милосердие и вера в человеке, а человек – милосердие и вера в Господе
368. Из следующих мест Слова очевидно, что принадлежащий к Церкви – в Господе, и Господь в нем:
Иисус сказал: Оставайтесь во Мне, и Я в вас. Я – лоза, а вы – ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, приносит много плода. Ин. 15:4,5.
Тот, кто ест Мое тело и пьет Мою кровь, пребывает во Мне, а Я пребываю в нем. Ин. 6:56.
В тот день узнаете, что Я в Моем Отце, вы во Мне, и Я в вас. Ин. 14:20.
Кто исповедует, что Иисус – Сын Божий, Бог пребывает в нем, и он в Боге. 1 Ин. 4:15.
Но человек не может сам быть в Господе; а могут только милосердие и вера, которые даруются ему Господом, и именно они делают человека по существу человеком. Однако чтобы пролить на тайну сию некоторый свет и дать разуму возможность постичь ее, нам нужно изучить ее в следующем порядке.
(i) Спасение и жизнь вечную дает соединённость с Господом.
(ii) Невозможно соединение с Богом Отцом, но возможно с Господом, а через Него – с Богом Отцом.
(iii) Соединение с Господом взаимно, то есть Господь – в человеке, а человек – в Господе.
(iv) Взаимное соединение создается при помощи милосердия и веры.
Истина этих утверждений станет понятной из следующих разъяснений.
369. (i) Спасение и жизнь вечную дает соединенность с Господом.
Человек создан способным к соединению с Богом. Ибо он создан, чтобы быть жителем небес, а также жителем мира. Насколько он – житель небес, настолько он духовен, насколько он житель мира, настолько он природен. Духовный человек может размышлять о Боге и усваивать понятия, относящиеся к Богу; кроме того, он может любить Бога, и его привлекает все, от Бога исходящее. Отсюда следует, что он может соединяться с Богом.
Нет ни малейшего сомнения в том, что человек может размышлять о Боге и усваивать понятия, относящиеся к Богу. Ведь может же он размышлять о единственности Бога, о бытии Бога, то есть Иегове, о беспредельности и вечности Бога, Божественной любви и Божественной мудрости, которые составляют сущность Бога, о Его всемогуществе, всеведении и вездесущести; о Господе Спасителе, Его Сыне, искуплении и посредничестве; а также о Святом Духе и, наконец, о Святой Троице. Все это – понятия, относящиеся к Богу; на самом деле они и есть Бог. Можно размышлять также и о делах Божьих, из которых на первом месте – вера и милосердие, и еще многое другое, от них происходящее.
Что человек может не только думать о Боге, но и любить Его, очевидно из двух Заповедей Самого Бога, которые гласят:
Возлюби Господа Бога своего всем сердцем своим и всей душой твоей. Это первая и величайшая Заповедь. Вторая похожа на эту: Возлюби ближнего своего, как самого себя. Мф. 22:37-39; Втор. 6:5.
Из следующего отрывка ясно, что человек может исполнять Божьи Заповеди, и что это значит любить Бога:
Иисус сказал: тот, кто имеет Мои Заповеди и соблюдает их, тот любит Меня. А кто любит Меня, того и Отец мой полюбит, и Я буду любить его и явлюсь ему Сам. Ин. 14:21.
К тому же, что такое вера, если не соединение с Богом при помощи истин, принадлежащих разуму, а значит, мышлению; и что такое любовь, если не соединение с Богом при помощи различных видов добра, принадлежащих воле, а значит, её склонностям? Связь Бога с человеком представляет собой духовное соединение в природном; а связь человека с Богом – природное соединение, которое получается от духовного. Ради этой связи человек и создан как житель небес и в то же время мира. Как житель небес, он духовен, как житель мира – природен. И если человек становится духовно разумным и в то же время духовно нравственным, он соединяется с Богом, и это соединение приносит ему спасение и вечную жизнь. Напротив, если человек разумен только природно и только природно нравственен, то Бог, конечно, соединен с ним, но он не соединен с Богом. Следствие этого – духовная смерть, которая, рассмотренная сама по себе, есть лишенная духовной жизни природная жизнь; ибо духовность, то есть жизнь Божья, в нем угасла.
370. (ii) Невозможно соединение с Богом Отцом, но возможно с Господом, а через Него – с Богом Отцом.
Этому учит Писание, да и по рассудку можно понять. Писание учит, что Бога Отца никто никогда не видел и не слышал, и нельзя ни видеть, ни слышать; равно и ничего от Него, как Он есть в Своем бытии и Своей сущности, не может воздействовать на человека. Ибо Господь говорит:
Никто не видел Бога, кроме Того, кто с Отцом; Он видел Отца. Ин. 6:46.
Никто не видел Отца, кроме Сына, и тех, кому Сын захотел открыть Его. Мф. 11:27.
Вы никогда не слышали голоса Отца, и облика Его не видели. Ин. 5:37.
Причина в том, что Он пребывает в самых первых причинах и началах всего, и потому несравненно выше всякого уровня, достижимого для человеческого ума. Ибо Он также и в первых причинах и началах всей мудрости и всей любви, с которыми у человека не может быть связи. Потому что если бы Он приблизился к человеку, или человек приблизился бы к Нему, то человек был бы истреблен и развеян по ветру подобно кусочку дерева в фокусе большого зажигательного стекла, или, скорее, как некая статуя, заброшенная прямо на солнце. Вот почему Моисею, когда тот захотел увидеть Бога, было сказано, что не может человек видеть Его и жить (Исход 33:20).
Из только что цитированных мест очевидно, что возможно соединение с Богом Отцом через Господа. Они утверждают, что не Отец, но Сын единородный, Который в лоне Отца и видел Отца, растолковал и открыл то, что Божье и от Бога. Кроме того, это очевидно из следующих мест:
В тот день узнаете вы, что Я в Отце Моем, и вы во Мне, и Я в вас. Иоанн 14:20.
Я дал им славу, которую Ты дал Мне, чтобы были едины, как Мы едины; Я в них, и Ты во Мне. Иоанн 17:22,23,26.
Иисус сказал: Я – путь, истина и жизнь. Никто не приходит к Отцу иначе, как через Меня. И затем Филипп хотел видеть Отца, но Господь ответил ему: Тот, кто видел Меня, видел и Отца тоже; и тот, кто знает Меня, знает и Отца. Иоанн 14:6,7 сл.
И в другом месте:
Видящий Меня видит Того, Кто послал Меня. Иоанн 12:45.
Кроме того, Он говорит, что Он – дверь, и входящий через Него спасается, а тот, кто прокрадывается иным путем, – вор и разбойник (Иоанн 10:1,9). Еще Он говорит, что тот, кто не пребывает в Нем, выбрасывается за дверь, и бросается в огонь, как засохшая ветвь. (Иоанн 15:6).
Все это потому, что Господь Спаситель и есть Сам Иегова Отец в человеческой форме; ибо Иегова сошел и стал человеком, чтобы Ему можно было приближаться к людям, и людям можно было приближаться к Нему, установив, таким образом, связь, и посредством этой связи даровал людям спасение и вечную жизнь. И когда Бог стал человеком, и человек потому также стал Богом, Он уже, соответствующим образом приспособившись, мог приближаться к людям и соединяться с ними как Богочеловек и Человекобог.
Есть три стадии, следующие одна за другой в таком порядке: приспособление, приложение и соединение. Сначала должно быть приспособление, а потом уж приложение; и прежде, чем станет возможным соединение, нужно приспособить и сложить вместе. Тем, что Бог стал человеком, было достигнуто приспособление. Приложение со стороны Бога постоянно, в той степени, в которой человек со своей стороны прилагает себя; и если так происходит, то получается соединение. Эти три этапа следуют и развиваются в должной последовательности во всех частностях, которые объединяются и осуществляются вместе.
371. (iii) Соединение с Господом взаимное, так что Господь – в человеке, а человек – в Господе.
Писание учит, и по рассудку видно, что это связь взаимна. Господь учит, что Его соединение с Отцом взаимно, ибо Он говорит Филиппу:
Разве ты не веришь, что Я в Отце, и Отец во Мне? Верьте Мне, Я в Отце, и Отец во Мне. Иоанн 14:10,11.
Чтобы вы знали и верили, что Отец во Мне, и Я в Отце. Иоанн 10:38.
Иисус сказал: Отец, пришло время, прославь Сына Твоего, чтобы и Сын прославил Тебя. Иоанн 17:1.
Все Мое – Твое, и все Твое – Мое. Иоанн 17:10.
Свою связь с людьми Господь описывал точно так же, то есть как взаимную; ведь Он говорил:
Оставайтесь во Мне, и Я в вас. Тот, кто пребывает во Мне, и Я в нем, приносит много плода. Иоанн 15:4,5.
Тот, кто ест Мою плоть и пьет Мою кровь, пребывает во Мне, и Я в нем. Иоанн 6:56.
В тот день узнаете, что Я в Моем Отце, вы во Мне, и Я в вас. Иоанн 14:20.
Тот, кто соблюдает Заповеди Христа, пребывает во Христе, и Христос в них. 1 Иоанн 3:24; 4:13.
Если кто-то исповедует, что Иисус – Сын Божий, то Бог пребывает в нем, и он в Боге. 1 Иоанн 4:15.
Если кто услышит голос Мой и откроет дверь, Я войду к нему, и буду обедать с ним, и он со Мною. Откр. 3:20.
Эти ясные утверждения делают очевидным то, что связь между Господом и человеком взаимна; и отсюда неизбежно следует, что человеку необходимо соединять себя с Господом, чтобы Господь мог соединить Себя с ним. Отсюда также следует и то, что иначе дело может кончиться отдалением и разделением, а не соединением, но все же не со стороны Господа, а со стороны человека. Чтобы соединение было взаимным, человеку дана свобода выбора, позволяющая ему стать либо на дорогу к небесам, либо на дорогу в ад. Дар свободы – это источник способности человека отвечать взаимностью, чтобы он мог соединяться с Господом либо с дьяволом. Однако дополнительные иллюстрации этой свободы, ее природы и того, почему она была дана людям, будут предоставлены в следующих главах, посвященных свободе воли, покаянию, преобразованию и возрождению, и вменению.
Остается только сожалеть, что взаимное соединение Господа с человеком, несмотря на ту ясность, с которой о нем говорится в Слове, до сих пор неизвестно Христианской Церкви. Причиной этому неведению служат господствующие теории о вере и свободе воли. Теории о вере гласят, что вера даруется без того, чтобы человек содействовал ее приобретению или приспосабливал себя к ее принятию, или вообще пытался сделать больше, чем деревянный чурбан. Теории относительно свободы воли гласят, что у человека нет и крупицы свободы воли в духовных делах. Итак, чтобы более не оставалось скрытым в неведении взаимное соединение Господа с человеком, от которого зависит спасение рода человеческого, я вынужден поведать о нем; а для этого нет лучше способа, чем воспользоваться наглядными примерами.
Есть два вида ответных действий, ведущих к соединению: один поочередный, другой совместный. Поочередные ответные действия, ведущие к соединению, можно проиллюстрировать дыханием легких. Воздух вдыхают, расправляя им грудную клетку, а затем выдыхают этот воздух, сокращая при этом грудную клетку. Действие вдоха и следующего за ним расширения производится силой атмосферного давления; а выдох и следующее за ним сокращение происходит за счет мышечного усилия, прилагаемого к ребрам. Таково взаимное соединение между воздухом и легкими, и от него зависит работа органов чувств и движения во всем теле; ведь если прекращается дыхание, ни то, ни другое становится невозможным.
Взаимное соединение поочередным действием можно еще сопоставить с соединением сердца с легкими и соединением легких с сердцем. Сердце направляет кровь из своей правой полости в легкие, а легкие возвращают ее в левую полость сердца. Так получается взаимное соединение, от которого полностью зависит жизнь всего тела. Такое же соединение у сердца с кровью и у крови с сердцем; кровь со всего тела по венам стекается в сердце, и растекается из сердца по всему телу через артерии, таким образом, действием и откликом образуя соединение. Подобные действие и отклик, благодаря которым поддерживается соединение, существуют между зародышем и материнской утробой.
Напротив, взаимное соединение между Господом и человеком не такого рода; это совместное соединение, достигаемое не действием и откликом, а совместным действием. Ибо Господь действует, а человек принимает действие Господа и делает все уже как бы сам по себе, точнее, сам по себе от Господа. Такая деятельность со стороны человека, исходящая от Господа, вменяется ему как его собственная, поскольку он все время содержится Господом в состоянии свободы воли. Свобода, которую он получает вследствие этого, представляет собой возможность желать и думать от Господа, то есть по Слову, а также возможность желать и думать от дьявола, то есть против Господа и Слова. Господь дает человеку эту свободу, чтобы он мог вступить во взаимную связь, и чтобы посредством этого даровать ему вечную жизнь и счастье; ибо они недостижимы без взаимного соединения.
Такого рода совместное взаимное соединение можно сопоставить с различными явлениями в человеке и в мире. Таково соединение души с телом в каждом существе. Таково соединение между волей и действием и между мыслью и речью. Таково соединение между двумя глазами, двумя ушами и двумя ноздрями. Что соединение двух глаз между собой по-своему взаимно, видно по строению зрительного нерва: в нем волокна, идущие от обоих полушарий, перевиты между собой, и в таком переплетении далее идут к обоим глазам. С ушами и ноздрями то же самое.
Подобное совместное взаимное соединение имеется между светом и глазом, звуком и ухом, запахом и носом, вкусом и языком, и между осязанием и телом. Ведь глаз – в свете, а свет – в глазу, звук – в ухе, а ухо – в звуке, запах – в носу, нос – в запахе, вкус – в языке, язык – во вкусе, осязание – в теле и тело – в осязании. Такого рода взаимное соединение можно сравнить с соединением лошади с каретой, быка с плугом, колеса с машиной, паруса с ветром, флейты с воздухом. Вообще, таково взаимное соединение между целью и средством, и между средством и его действием. Однако же, чтобы разъяснить все это подробно, тут не хватит места, потому что для этого потребовалось бы несметное множество страниц.
372. (iv) Взаимное соединение между Господом и человеком создается при помощи милосердия и веры.
В настоящее время известно, что Церковь составляет тело Христово, и что каждый в отдельности, в ком есть Церковь, находится в одном из его членов, как говорил Павел (Еф. 1:23; 1 Кор. 12:27; Рим. 12:4,5). Однако что же такое тело Христа, если не Божественное благо и Божественная истина? Это-то и означали Господни слова у Иоанна:
Тот, кто ест Мою плоть и пьет Мою кровь, пребывает во мне, и Я в нем. Ин. 6:56.
Господня плоть, как и хлеб, означает Божественное благо; а Его кровь, как и вино, означает Божественную истину; об этих значениях смотри главу о Святом Причастии (698-752).
Из этого следует, что насколько человек обладает разными видами добра, составляющими милосердие, и истинами, составляющими веру, настолько он в Господе и Господь в нем. Ибо связь с Господом – это духовная связь, и она происходит не иначе, как через милосердие и веру. Как было показано в главе о Священном Писании (248-253), каждая частица Слова содержит связь Господа и Церкви, а потому блага и истины; а так как милосердие – это благо, а вера – это истина, то во всякой подробности Слова содержится связь милосердия и веры. Итак, из этих утверждений следует, что Господь – милосердие и вера в человеке, а человек – милосердие и вера в Господе. Ибо Господь – это духовные милосердие и вера в природных милосердии и вере человека, а человек – это природные милосердие и вера, которые исходят от духовных милосердия и веры Господа. Соединяясь, они составляют духовно-природные милосердие и веру.
8. Милосердие и вера вместе присутствуют в добрых делах
373. В каждом поступке, совершенном человеком, целиком присутствует вся его природа относительно его духа, или присущий ему характер. Под духом здесь подразумевается склонность его любви и от нее происходящее мышление; они образуют его природу, а вообще говоря, его жизнь. Если мы рассмотрим поступки таким образом, то они являются, так сказать, зеркалами, в которых человек отражается.
Это можно наглядно пояснить подобными данными о животных: животное есть животное, а дикий зверь есть дикий зверь, в любом из их действий. Волк есть волк в любом своем действии, тигр есть тигр в любом своем действии, лиса есть лиса в своем, а лев – лев в своем. Так и овца, и козлёнок во всех их действиях. То же самое и человек, только его природа такова, какой она является во внутреннем человеке. Если в нем он как волк или лиса, то каждый внутренний поступок его – волчий или лисий; а с другой стороны, то же самое верно, если он как овца или ягненок. Но то, что он таков во всяком из своих поступков, незаметно по его внешнему человеку, потому что им можно окутать внутреннего снаружи, тогда как характер его останется скрытым внутри. Господь говорит:
Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое. Лк. 6:45.
Всякое дерево познается по плоду своему; ибо не собирают смокв с терновника и не снимают винограда с кустарника. Лк. 6:44.
После смерти со всей ясностью обнаруживается, что каков кто в своем внутреннем человеке, таков он и во всех мелочах исходящего от него. Потому что тогда он живет уже не как внешний человек, а как внутренний. В человеке только тогда существует добро, и всякое дело, исходящее от него, доброе, когда Господь, милосердие и вера поселяются в его внутреннем человеке, что будет показано в следующем порядке.
(i) Милосердие – это значит иметь добрую волю, а добрые дела – значит делать добро по доброй воле.
(ii) Милосердие и вера – это лишь неустойчивые мысленные представления, пока они при возможности не реализованы в делах и не осуществились в них совместно.
(iii) От одного милосердия добрых дел не получится, и от одной веры – тем более, а получаются они от милосердия с верой вместе.
Разберем эти утверждения по порядку.
374. (i) Милосердие – это значит иметь добрую волю, а добрые дела – значит делать добро по доброй воле.
Милосердие и дела между собой различны, как воля и действие, и как привязанности духа и жизнедеятельность тела. Здесь то же различие, как между внутренним и внешним человеком; они как причина и следствие, поскольку причины всего оформляются во внутреннем человеке, а все следствия от этого источника проявляются во внешнем. Поэтому милосердие как качество внутреннего человека – это значит иметь добрую волю; а дела, принадлежащие внешнему человеку, – это значит делать добро по доброй воле.
Тем не менее, есть бесконечное число различий между доброй волей одного человека и доброй волей другого. Потому что все, что ни делает один для другого, считается или кажется проистекающим от доброй воли или доброжелательности. Между тем остается неизвестным, являются ли эти добрые дела следствием милосердия, уж не говоря о том, подлинное это милосердие или поддельное. Эти бесконечные различия между доброй волей одного человека и другого обусловлены целями, к которым они стремятся, намерениями и поэтому – задачами. Они сокрыты в желании делать добро и являются первопричиной качеств, присущих воле каждого. Воля ищет в разуме средства и способы для достижения своих целей, то есть результатов; и в нем она выставляет себя на свет, чтобы видеть не только способы, но и удобные обстоятельства, при которых она может осуществить себя в действии, добившись результатов, которые и есть дела. В то же время воля в разуме становится в исходное положение для действия. Из этого следует, что дела сущностью обязаны воле, формой – разуму, а выполнением – телу. Вот так милосердие нисходит в добрые дела.
Это можно наглядно показать сравнением с деревом. Человека во всех его частностях можно уподобить дереву. В его семени заложены конечная цель, намерение и задача: принести плод. Здесь семя соответствует воле в человеке, которая, как было сказано, содержит эти три фактора. Далее семя побуждается тем, что в нем содержится, прорасти из земли, покрыться ветвями, сучьями и листьями, приобретая таким образом все необходимое для своей цели – плода. Здесь дерево соответствует разуму в человеке. Наконец настает время, когда оно готово осуществить себя, и тогда оно расцветает и дает плоды. Здесь дерево соответствует добрым делам человека. Очевидно, что по сути это дело семени, по форме – дело ветвей и листьев, а по исполнению – дело древесины.
Еще это можно пояснить сравнение с храмом. Как сказал Павел, человек – храм Божий (1 Кор. 3:16,17; 2 Кор. 6:16; Еф. 2:21,22). Конечная цель, намерение и задача человека как Божьего храма – это спасение и вечная жизнь; здесь есть соответствие с волей, которой эти три вещи принадлежат. Далее человек усваивает Церковное учение о вере и милосердии от своих родителей и учителей, а также от проповедников, а в зрелом возрасте – из Слова и религиозных книг, и все это – средства для той же цели. Здесь соответствие с разумом. И наконец цель осуществляется в виде различных применений этого учения, которое служит для них средством; и совершаются они телесными действиями, которые и известны как добрые дела. Таким образом, цель порождает следствия посредством промежуточных причин; эти следствия по сущности – результат причины, по форме – результат учений Церкви, а по исполнению – результат применений на деле. Вот как человек становится храмом Божьим.
375. (ii) Милосердие и вера – это лишь неустойчивые мысленные представления, пока они при возможности не реализованы в делах и не осуществились в них совместно.
Разве человек не наделен туловищем и головой, которые соединены шеей? Разве в его голове нет ума, который желает и думает, а в теле нет способности выполнять и осуществлять действия? Так если бы у человека была только добрая воля, или милосердные мысли, при отсутствии благотворительности и полезной деятельности, то не был бы он тогда подобен отдельной голове, которая за неимением туловища не могла бы продолжать свое существование? Кто же из этого не поймет, что милосердие и вера – это не милосердие и вера, пока они только в голове и уме, а не в теле? Тогда они как птицы, летающие в воздухе, которым негде сесть на землю; а также как птицы, несущие яйца, у которых нет гнезд, куда их сложить, и поэтому они могут снестись в воздухе или на ветке, и яйца их, упав на землю, разобьются.
Нет ничего такого в духе человека, что не имело бы соответствия в теле, и такая соответствующая часть называется воплощением того, что в духе. Поэтому милосердие и вера, если они находятся [только] в духе, не имеют воплощения в человеке, и их можно уподобить воздушным призракам, которые называются привидениями, а в лучшем случае – Славе, как ее изображали древние, с лавровым венком на голове и рогом изобилия в руке. Если же это привидения, хотя и мыслящие, то их не могут не волновать всевозможные фантастические идеи, как бывает, если рассуждать исходя из разной софистики; в самом лучшем случае они – тростник на болоте, качаемый ветром, под которым на дне лежат ракушки, а на поверхности квакают лягушки. Кто же не может видеть, что таковы последствия одного лишь знания из Слова чего-то о милосердии и вере, без применения его на деле? Господь говорит также:
Всякого, кто слушает слова Мои и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на скале; а всякий, кто слушает слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку глупому, который построил дом свой на песке, или на земле без основания. Матф. 7:24,26; Лука 6:47-49.
Милосердие и веру вместе со всеми созданными о них понятиями – если человек не применяет их на деле – можно еще сравнить с бабочкой, на которую воробей, завидев ее, бросается и разом проглатывает. Господь говорит также:
Вышел сеятель сеять; и некоторые семена упали на твердую дорогу, и налетели птицы, и склевали их. Матф. 13:3,4.
376. От милосердия и веры человеку нет никакой пользы, доколе они остаются в пределах тела, то есть в голове, и не получили твердого основания в делах; это явствует из тысячи мест в Слове, из которых я процитирую лишь следующие:
Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. Матф. 7:19-21.
Тот, кто сеет на доброй земле, означает слышащего Слово и внимающего ему, который родит и приносит плод. Кто имеет уши, чтобы слышать, да слышит! Матф. 13:9,23.
Мать Моя и братья Мои – слушающие Слово Божие и исполняющие его. Лука 8:21.
Мы знаем, что грешников Бог не слушает, но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. Иоанн 9:31.
Если это знаете, блаженны вы, когда исполняете. Иоанн 13:17.
Кто имеет Мои Заповеди и соблюдает их, тот любит Меня, и Я буду любить его, и явлюсь ему Сам; и приду к нему, и обитель Мою у него сотворю. Иоанн 14:15-21,23.
Тем прославится Отец Мой, что вы принесете много плода. Иоанн 15:8,16.
Не слушатели закона, а исполнители закона оправданы будут перед Богом. Рим. 2:13; Иак. 1:22.
В день гнева и праведного суда Бог воздаст каждому по делам его. Рим. 2:5,6.
Все мы должны будем явиться перед судом Христа, чтобы каждому получить в соответствии с тем, что он сделал, живя в теле, доброе или худое. 2 Кор. 5:10.
Придет Сын Человеческий во славе Отца Своего, и тогда воздаст каждому человеку по делам его. Матф. 16:27.
Услышал я голос с небес, говорящий мне: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; так говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их сопровождают их. Откр. 14:13.
Книга была раскрыта, та, что книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книге, каждый в соответствии с делами своими. Откр. 20:12,13.
Вот, иду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его. Откр. 22:12.
Иегова, глаза которого открыты на все поступки людские, чтобы воздавать каждому по поступкам его и по плодам дел его. Иер. 32:19.
Накажу его по поступкам его, и отплачу ему за дела его. Осия 4:9.
Иегова обращается с нами в соответствии с нашими поступками и с нашими делами. Зах. 1:6.
Есть еще тысяча других таких мест. Это доказывает, что милосердие и вера – вовсе не милосердие и вера, пока они не осуществлены в делах, и если они существуют только выше уровня дел, в пустоте, или в уме, тогда это лишь как бы видимости шатра или храма в воздухе, не более чем атмосферное явление, исчезающее само собой; или будто картинки на бумаге, которые съедают книжные черви; или это все равно что жить на крыше, где нет спальни, а не в доме. Эти сравнения позволяют видеть, что милосердие и вера неустойчивы до тех пор, пока они остаются умственными представлениями, и пока при возможности не реализуются в делах и не станут существовать в них совместно.
377. (iii) От одного милосердия добрых дел не получится, от одной веры – тем более, а получаются они от милосердия и веры вместе.
Это потому, что милосердие без веры – не милосердие, а вера без милосердия – не вера, как было показано выше (355-361). Поэтому ни милосердие само по себе не существует, ни вера сама по себе; значит, нельзя говорить ни что от милосердия самого по себе получатся добрые дела, ни что от веры самой по себе. То же самое относительно воли и разума. Воля не существует сама по себе, так от нее одной ничего и не получается; и разум сам по себе не существует и ничего не дает. Все, что ими произведено, произведено вместе, и является плодом разума, приведенного в действие волей. А почему то же самое, так это потому, что воля – жилище милосердия, а разум – веры. О вере одной сказано, что она тем более ничего не дает, потому что вера есть истина, и ее назначение – создавать истины, которые просвещают милосердие и его проявления. Об этом просвещении учил Господь, когда говорил:
Поступающий по правде идет к свету, дабы ясны были дела его, потому что они в Боге сделаны. Иоанн 3:21.
Поэтому когда человек делает добрые дела в соответствии с истинами, он делает их в свете, то есть с умом и мудро.
Соединение милосердия и веры – это как супружество мужа и жены. Все природное потомство рождается от мужа как отца и жены как матери. Подобно тому и все духовное потомство рождается от милосердия как отца и веры как матери; оно представляет собой отдельные знания о добре и истине. Отсюда становится понятным родство в духовных семьях. И в Слове муж и отец тоже означают в духовном смысле благо милосердия, а жена и мать означают истину веры. Из всего этого ясно, что ни милосердие одно, ни вера одна не могут осуществлять добрых дел, как ни от отца самого по себе, ни от матери самой по себе потомства получиться не может. Истины веры не только освещают милосердие, но и придают ему его качества и, более того, питают его. Поэтому тот, кто обладает милосердием, но не истинами веры, похож на гуляющего ночью в темном саду и срывающего плоды с деревьев, не зная, полезные они или вредные. Раз истины веры не только проливают свет на милосердие, но и придают ему его качества, как сказано выше, – следовательно, милосердие без истин веры, как плод без сока внутри, вроде сушеного инжира или винограда, из которого выжат сок. Раз истины питают милосердие, о чем тоже сказано выше, значит, милосердие, если его лишить истин веры, будет получать питания не больше, чем тот, кто ест обугленный хлеб и пьет грязную воду из лужи.
9. Бывает истинная вера, поддельная вера и лицемерная вера
378. Христианская Церковь с пеленок стала подвергаться нападкам и расколам со стороны схизм и ересей, а с течением времени была разодрана на части и рассечена хуже того человека, который шел из Иерусалима в Иерихон, как мы читаем у Луки, и был окружен разбойниками, которые, раздев и избив его, бросили его полумертвым (Лука 10:30). Последствия оказались подобными описанию этой Церкви у Даниила:
Наконец, на крыльях мерзостей запустение, до самого конца и истребления, прольётся капля за каплей на опустошённое. Дан. 9:27.
И в словах Господа:
Тогда придет конец, когда увидите мерзость запустения, предреченную пророком Даниилом. Матф. 24:14,15.
Ее судьбу можно сравнить с кораблем, нагруженным слишком тяжелым грузом, который немедленно по выходе из гавани застревает в штормах и скоро терпит крушение, затонув в море, и груз частично портится водой, а частично съедается рыбами.
Христианскую Церковь с младенчества раскачивали и раскалывали, что ясно из Церковной истории, как, например, даже во времена апостолов Симон из Самарийского народа, занимавшийся колдовством, о чем рассказывается в Деяниях Апостолов, 8:9 сл.. Еще Гименей и Филит, упоминаемые Павлом в его письме Тимофею (2 Тим. 2:17); а также Николай, давший свое имя Николаитам (упоминаются в Откр. 2:6 и Деян. 6:5), то же и Керинф. Со времен Апостолов возникло еще много еретических сект, таких как Маркиониты, Ноэтиане, Валентиниане, Энкратиты, Катафригиане, Четыредесятники, Алоги, Катаренство, Оригенисты или Адамантинцы, Савеллиане, Самосатинцы, Манихейство, Милетиане и, наконец, Ариане. Начиная с их времени уже целые полки еретических вождей напали на Церковь, среди них Донатисты, Фотиниане, Акатиане или Полуариане, Евномиане, Македониане, Несториане, Предестинариане, Паписты, Цвинглиане, Анабаптисты, Швенкфелдиане, Синергисты, Социниане, Антитринитарии, Квакеры, Гернгутеры и еще многие. Наконец, они уступили место Лютеру, Меланхтону и Кальвину, чьи учения теперь занимают уверенные позиции.
Есть три основные причины размежевания и раскольнических движений в Церкви; первая – непонимание Божественной Троицы; вторая – отсутствие хоть какого-нибудь правильного знания о Господе; третья – исходное допущение, что страдание на кресте и было, собственно, искуплением. Невежество в этих трех вопросах, которые между тем являются самыми существенными вопросам веры, и именно той веры, на которой основана Церковь, почему она и называется Церковью, неизбежно приводит к тому, что все касающееся Церкви подвергают злостному искажению и уводят с правильного пути, пока не направят назад, думая при этом, что в этих условиях у них есть истинная вера в Бога и убежденность в Его истинах. У этих людей все так, как если бы они завязали себе глаза и, думая, что ходят по прямой линии, на самом деле отклонялись бы от нее шаг за шагом, пока не пойдут уже совсем в другом направлении, попадая во все встречные ямы. Напротив, человек Церкви направляется от своих блужданий на путь истины только посредством знания, что такое истинная вера, что такое поддельная вера и что такое лицемерная вера. Поэтому необходимо доказать следующие утверждения:
(i) Есть лишь одна истинная вера – в Господа Бога Спасителя Иисуса Христа, и ей обладают те, кто верит, что Он – Сын Божий, Бог небес и земли, и един с Отцом.
(ii) Поддельная вера – это любая вера, которая отклоняется от истинной и единственной веры, и ей обладают те, кто проникает иным путем и не считает Господа за Бога, а лишь за человека.
(iii) Лицемерная вера – это вообще не вера.
379. (i) Есть лишь одна истинная вера – в Господа Бога Спасителя Иисуса Христа, и ей обладают те, кто верит, что Он – Сын Божий, Бог небес и земли, и един с Отцом.
Есть только одна истинная вера, потому что вера – это истина, а истину нельзя раскалывать и разрезать на части, чтобы какая-то часть склонялась вправо, другая – влево, но чтобы при этом она оставалась сама в себе истиной. Вера в общепринятом понимании состоит из огромного числа истин, ибо она есть совокупность истин. Однако же все эти бесчисленные истины составляют как бы единое тело, части которого – истины. Какие-то из них составляют части, соединенные с грудной клеткой, например, плечи и руки, какие-то соединены с бедрами, как ноги и ступни. Но самые внутренние истины составляют голову, а те, что наиболее зависимы от них, составляют органы чувств лица. Самые внутренние истины составляют голову по причине того, что когда упоминается более внутреннее, под этим понимают более высокое, ибо в духовном мире все более внутреннее также более высоко. То же самое и с тремя небесами. Душа же и жизнь этого тела и всех его частей – Господь Бог Спаситель. Вот почему Павел называл Церковь телом Христовым, люди же Церкви составляют его части в зависимости от их состояния относительно веры и милосердия. Павел учит также, что есть только одна вера, следующими словами:
Одно тело и один дух, один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог. Он дал задание служить для созидания тела Христова, пока мы все не придем к единству веры и познанию Сына Божьего, совершенного человека, в полный рост Христа. Еф. 4:4-6,12,13.
Выше (337-339) было во всей полноте показано, что есть одна истинная вера – в Господа Бога Спасителя Иисуса Христа. Между тем причина, по которой истинной верой обладают те, кто верит, что Господь – Сын Божий, в том, что они при этом верят, что Он – Бог, а вера не в Бога – это вообще не вера. В этом состоит главный принцип всех входящих в веру истин, что ясно из слов Господа в ответ Петру, когда тот сказал:
Ты Христос, Сын Бога живого. – Блажен ты, Симон; говорю тебе: на этой скале Я построю Мою Церковь, и врата ада не одолеют ее. Матф. 16:16-18.
Здесь, как и в других частях Слова, скала означает Господа относительно Божественной истины, а также Божественную истину, полученную от Господа. Эта истина выше всех других, она как корона на голове и скипетр в руке тела Христа, что ясно из высказывания Господа о том, что на этой скале Он построит Свою Церковь, которую не одолеют врата ада. Следующий отрывок из Иоанна доказывает, что такова природа данного принципа:
Кто исповедует, что Иисус – Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге. 1 Ин 4:15.
Помимо этого признака, у обладающих истинной и единственной верой есть еще и другой: их убеждение, что Господь – Бог небес и земли; это следует из предыдущего, что Он – Сын Божий, и из данных отрывков:
В Нем вся полнота Божества. Кол. 2:9.
Он – Бог небес и земли. Матф. 28:18.
Все, что имеет Отец, принадлежит Ему. Иоанн 3:35, 16:15.
Третий признак того, что верящие в Господа внутренне обладают верой в Него, и поэтому единственно истинной верой, это их убеждение, что Господь – одно с Богом Отцом. То, что Он – одно с Богом Отцом, и является Самим Отцом, присутствующим в Человеческом, было полностью показано в главе о Господе и искуплении, и очевидно из высказываний Самого Господа, что Он с Отцом – одно (Иоанн 10:30); что Отец в Нем и Он в Отце (Иоанн 10:38; 14:10,11); что, как он сказал ученикам, с того времени они видели и знают Отца; и когда Он посмотрел на Филиппа и сказал, что тот видит и знает Отца (Иоанн 14:7 сл.).
Эти три особенности являются отличительными признаками обладания верой в Господа – единственной истиной верой – по той причине, что отнюдь не все обращающиеся к Господу имеют веру в Него; ибо истинная вера одновременно внутренняя и внешняя. Те, кто обладает этими тремя сокровищами веры, обладает и ее внутренним, и ее внешним, так что она образует не только сокровище их сердец, но и драгоценность в их устах. Не так у тех, которые не признают Его ни Богом небес и земли, ни единым с Отцом. Такие люди внутренне считают, что и другие боги обладают таким же могуществом, которое, однако, дано проявлять Сыну, Который считается либо заместителем, либо тем, кто за совершенное Им искупление удостоен царствования над теми, кого Он искупил. Но эти люди разбивают истинную веру, деля на части единство Бога; будучи разбита, она уже не истинная вера, а лишь призрак веры, который с природной точки зрения может быть в некотором роде образом веры, но с духовной точки зрения – это химера. Может ли кто отрицать, что истинная вера состоит в том, чтобы верить в одного Бога, Бога небес и земли, и, следовательно, в Бога Отца в человеческой форме, то есть Господа?
Эти три признака, свидетельства и показателя, что вера в Господа и есть, собственно, вера, подобны пробным камням, которыми проверяют золото и серебро; или камням и указателям по краям дороги, показывающим направление к Церкви, где поклоняются одному истинному Богу; или маякам на скалах в море, благодаря которым моряки ночью знают свое местонахождение и какой им выбрать курс. Первый признак веры – что Господь есть Сын Бога живого – для каждого, кто приходит в Его Церковь, как утренняя звезда.
380. (ii) Поддельная вера – это любая вера, которая отклоняется от истинной и единственной веры, и ей обладают те, кто проникает иным путем и не считает Господа за Бога, а лишь за человека.
Само собой разумеется, что поддельная вера – это любая вера, которая отклоняется от истинной и единственной веры; ведь если одна вера – это истина, то все, что отклоняется от нее – это не истина. Все добро и вся истина в Церкви порождаются супружеством Господа и Церкви. Таким образом, все, что по существу является милосердием или по существу является верой, есть произведение этого супружества. Но все, что в милосердии и вере не порождается этим супружеством, – это не от законного союза, но от незаконного. Поэтому это порождение либо многоженства, либо прелюбодеяния. Любая вера – порождение многоженства, если она признает Господа и поддерживает ложь, заключенную в ересях; вера – порождение прелюбодеяния, если она признает, что есть три Господа у одной Церкви. Ибо она подобна женщине-проститутке, или той, которая замужем за одним мужчиной, но отдается на ночь двум другим, каждого из которых она называет своим мужем, когда спит с ним. Вот почему эти виды веры называются поддельными. Господь во многих местах называет таких верующих прелюбодеями, и то же самое подразумевает Он под “ворами и разбойниками” у Иоанна:
Истинно говорю вам, кто не через дверь входит во двор овчий, а проникает иным путем, тот вор и разбойник. Я – дверь, кто через Меня войдет, спасен будет. Иоанн 10:1,9.
Входить в овчарню – значит входить в Церковь, а также в небеса. Вхождение также и в небеса следует за этим потому, что они составляют одно целое, и именно присутствие Церкви образует небеса. Поэтому точно так же, как Господь является женихом и мужем Церкви, Он является женихом и мужем небес.
Разузнать и исследовать, является ли вера законным или незаконным потомком, можно с помощью трех признаков, описанных выше. Это признание Господа Сыном Божьим, признание Его Богом небес и земли, и признание того, что Он с Отцом – одно. Поэтому, насколько вера отклоняется от этих существенных составляющих, настолько это поддельная вера. Поддельная и прелюбодейная вера бывает у тех, кто смотрит на Господа не как на Бога, а только как на человека. Истинность этого очевидна на примере двух отвратительных ересей, Ариан и Социниан, которые были преданы анафеме Христианской Церковью и отлучены от нее. Это произошло из-за того, что они отрицали божественность Господа и проникали иным путем. Но, боюсь, эти мерзости притаились, скрытые в общей позиции людей Церкви наших дней. Вот что поразительно: чем больше человек думает, что он превосходит других ученостью и рассудительностью, тем более склонен он подхватывать и усваивать понятия о том, что Господь был человеком, а не Богом, объясняя это тем, что раз Он был человеком, то не может быть Богом. Каждый, кто усваивает подобные понятия, отправляется к обществу Ариан и Социниан, которое в духовном мире находится в аду.
Причина такой всеобщей позиции людей современной Церкви в том, что у каждого человека есть сопровождающий его дух. Без него человек не мог бы мыслить аналитически, разумно и духовно, и был бы уже не человеком, а животным. И каждый привлекает к себе духа, который похож на него склонностью своей воли, а потому и восприятием своего разума. Тому, кто приводит себя в состояние добрых склонностей посредством истин, полученных из Слова, и жизнью по ним, назначается в спутники небесный ангел. Но если человек приходит к злым наклонностям, убеждая себя в неправде и живя дурной жизнью, то спутником, назначенным ему, будет дух из ада.
Стоит только этому произойти, как человек начинает все больше и больше входить как бы в собратья сатанам, и затем все больше укрепляется в вере в ложь против истин Слова и в отвратительные нападки Ариан и Социниан на Господа. Дело в том, что сатаны не переносят никакой истины из Слова и даже одного имени Иисуса; если же они слышат их, они начинают неистово носиться и богохульствовать. А если при этом все наполняется небесным светом, то они бросаются очертя голову в пещеры и в кромешную тьму, которые они любят; там у них есть нечто вроде света, которым пользуются совы в темноте и кошки, охотясь на мышей в погребах. Такова посмертная судьба тех, кто своим сердцем и своей верой отрицает Божественность Господа и святость Слова; и такова природа их внутреннего человека, как бы внешний ни рядился в одежду и ни играл роль Христианина. Я знаю точно, что это так, из того, что я видел и слышал.
Все почитающие Господа как Искупителя и Спасителя лишь губами да языком, смотря при этом в сердце и духе на Него как на обычного человека, когда вещают и учат о подобных понятиях, устами подобны меху, полному меда, а сердцем – меху, полному желчи. Их слова, как обсахаренные лепешки, а их мысли, как глотки отравленного вина или как узоры и завитки на торте, содержащие летучих змеев. А если они – священники, то они как морские пираты, над которыми развевается флаг дружественной страны, но когда проплывающий корабль приближается к ним как к друзьям, они поднимают пиратский флаг взамен прежнего и захватывают судно, а тех, кто на борту, берут в плен. А еще они подобны змеям с дерева познания добра и зла, которые подходят к вам под видом ангелов света, держа в руках яблоки с этого дерева, отливающие золотом, будто сорванные с дерева жизни, и предлагают их со словами:
Бог знает, что в тот день, когда вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как Бог, знающими добро и зло. Бытие 3:5.
Тот, кто ест, спускается вслед за змеем в преисподнюю и живет у него. И повсюду в преисподней те сатаны, которые ели яблоки Ария и Социна. Они же подразумеваются и под теми, кто вошел, не надев свадебных одежд, и был брошен во тьму внешнюю (Матф. 22:11-13). Свадебные одежды – это вера в Господа, как Сына Божьего, Бога небес и земли, и единого с Отцом. Почитающие Господа лишь губами да языком, смотря в сердце и духе на Него как на обычного человека, если открывают свои мысли и убеждают других, становятся духовными убийцами, а худшие из них – духовными людоедами. Жизнь человека происходит от его любви и веры в Господа; а если существо веры и любви, то есть убеждение, что Господь – Богочеловек и Человекобог, отнять у него, то его жизнь превратится в смерть. Вот так человека убивают и пожирают, как волк ягненка.
381. (iii) Лицемерная вера – это вообще не вера.
Лицемерами становятся, когда думают по большей части о себе и ставят себя выше других. Ибо при этом направляют и сводят все мысли и привязанности своего ума к своему телу, привязывая их к телесным чувствам. Вследствие этого человек становится природным, чувственным и плотским, и его дух не может быть отнят от плоти, к которой пристал, и вознесен к Богу, равно как не может видеть ничего из того, что от Бога, в небесном свете, то есть ничего духовного. Из-за того, что он – человек плотский, духовные понятия, входящие в его дух, попадая через слушание в разум, кажутся ему ничем иным, как призраками или пылинками в воздухе, или, скорее, мухами вокруг головы лошади, вспотевшей от бега. Поэтому он в душе смеется над ними; ведь всем известно, что природный человек считает все связанное с духом, то есть все духовное, галлюцинациями.
Лицемер – нижайший из природных людей, поскольку он чувственный; ибо его дух накрепко привязан к телесным чувствам, так что ему не хочется видеть ничего иного, кроме того, о чем ему говорят чувства. Поскольку чувства обитают в царстве природы, они заставляют ум думать на любые темы на природном языке, причём это относится и ко всем предметам веры тоже. Когда такой лицемер становится проповедником, у него еще сохраняется в памяти нечто сказанное ему о вере, когда он был мальчиком и юношей. Но из-за того, что в этом не содержится внутренне ничего духовного, а только то, что совсем уж природно, когда он выступает с этим перед слушателями, он не произносит ничего, кроме лишенных жизни звуков. А звучат они как живые потому, что происходят от удовольствия самолюбия и любви к миру. Оттого и кажутся они такими красноречивыми и пленительными на слух, точно стройное пение. Лицемерный проповедник, придя домой с проповеди, усмехается тому, что сказал и объяснил по Слову своим слушателям по поводу веры; и, быть может, говорит про себя: “Забросил я сеть в озеро и наловил камбалы да устриц”.
Вот так смотрят имеющие истинную веру на подобных людей с их заблуждениями. Лицемер подобен резному истукану с двумя головами, одна внутри другой; внутренняя прикреплена к туловищу, или телу, а у внешней, которая может на шарнирах вертеться вокруг внутренней, лицо раскрашено красками, так что похоже на человеческое, и она напоминает те деревянные головы, что можно увидеть в витринах парикмахерских. Лицемер подобен лодке, которую моряк может, подставляя как нужно парус, направить по ветру или против ветра. И плавает он так, что его лодка клонится ко всему ублажающему плоть и чувства.
Лицемерные священнослужители – превосходные комедианты, мимы и актеры, которые могут сыграть роли королей, герцогов, примасов и епископов; но чуть позже они, сняв свои костюмы, идут в публичный дом и развлекаются с проститутками. Они также подобны дверям, поворачивающимся на петлях туда-сюда; вот что из себя представляет их дух, поскольку он может открываться и со стороны ада, и со стороны небес. Когда он открыт в одном направлении, в другом – закрыт. И вот что удивительно: пока они занимаются своими священными обязанностями и учат истинам Слова, они и не знают ничего, кроме веры в них; ибо в это время дверь закрыта для ада. Но немного погодя, вернувшись домой, они не верят уже ничему, потому что дверь закрыта для небес.
Худшие из лицемеров испытывают непримиримую враждебность по отношению к истинным верующим, совсем как сатаны к ангелам небес. Они не чувствуют, что это так, пока живут в мире, но это проявляется после смерти, когда у них отбирается внешнее, позволяющее им притворяться духовными людьми, потому что тот сатана – это их внутренний человек. Я расскажу, однако, как ангелы небесные видят таких духовных лицемеров, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные (Матф. 7:15). Они выглядят клоунами, которые ходят на руках и молятся; они взывают от всего сердца своими устами к демонам и обнимаются с ними; а ногами они хлопают в воздухе, создавая шум для Бога. Но когда они становятся на ноги, в их глазах появляется взгляд леопарда, их походка выглядит волчьей, уста подобны лисьим, зубы – крокодильим; а в отношении веры они подобны стервятникам.
10. У злых нет веры
382. Все отрицающие, что мир создан Богом, а значит, отрицающие Бога, злы, ибо это безбожные почитатели природы. А злые они потому, что все добро, если оно добро не только природное, но и духовное, – от Бога. Поэтому все отрицающие Бога не хотят, а значит, и не могут воспринять ничего доброго из другого источника, нежели их собственное. Собственное человека – это вожделения его плоти, а все, что исходит от нее, является духовно злым, каким бы добрым ни казалось природно. Такие люди злы теоретически; люди, злые практически, – это те, кто не придает значения Божьим повелениям, изложенным в Десяти Заповедях, и живёт вне этого Закона. Они тоже в сердце отрицают Бога (хотя многие из них и исповедуют Бога на словах) по той причине, что Бог и Его повеления едины. Поэтому-то к Десяти Заповедям и обращались как к присутствию Иеговы (Числа 10:35,36; Пс. 131:7,8). Но чтобы было более понятно, что у злых нет веры, нужно прийти к выводу по двум вопросам:
(i) У злых нет веры, потому что зло принадлежит аду, а вера – небесам.
(ii) В Христианском мире нет веры у всех тех, кто отвергает Господа и Слово, несмотря на то, что они живут нравственной жизнью, говорят, учат и пишут разумно, даже о вере.
Разберем эти вопросы один за другим.
383. (i) У злых нет веры, потому что зло принадлежит аду, а вера – небесам.
Зло принадлежит аду, потому что он – источник всякого зла; вера принадлежит небесам, потому что каждая истина, составляющая веру, – с небес. Пока человек живет в мире, он поддерживается на пути между небесами и адом и находится в духовном равновесии, дающем ему свободу воли. Ад находится у него под ногами, небеса – над его головой; и все, что поднимается из ада, есть зло и ложь, а все, что нисходит с небес, есть благо и истина. Находясь посередине между этими двумя противоположностями и в то же время в духовном равновесии, он может свободно выбирать, принимать и усваивать или то, или другое. Если он выбирает зло и ложь, он соединяется с адом; если благо и истину, то с небесами. Из всего этого становится понятно не только то, что зло принадлежит к аду, а вера – к небесам, но и что зло и вера не могут сосуществовать в одном предмете или в одной личности. Ибо если бы они присутствовали вместе, человека разорвало бы на две части, как если бы он был привязан двумя канатами, один из которых тянул бы его вверх, а другой – вниз, чтобы он раскачивался в воздухе. Он был бы, как дрозд, летающий то вниз, то вверх. Взлетая вверх, он поклонялся бы Богу, слетая вниз – дьяволу. Каждому ясно, что это нечестиво. Никто не может служить двум господам, но обязательно одного ненавидит, а другого любит, как учит Господь у Матфея 6:24.
Есть множество разных сравнений, чтобы пояснить, что где зло, там веры нет. Например, зло подобно огню (адский огонь – это не что иное, как любовь зла), пожирающему веру, как солому, обращая в пепел ее и все, что с ней связано. Зло обитает в кромешной тьме, вера – в свете; и зло ложью гасит веру, как непроницаемая тьма – свет. Зло черно как чернила, вера бела как снег и чиста как вода; зло же чернит веру, чернила – снег или воду. Далее, зло и истину веры можно соединить не иначе, как зловоние и благоухание, или как мочу с добрым вином. Они не дольше будут вместе, чем смердящий труп и живой человек в одной постели. Они смогут жить бок о бок не лучше, чем волк в овчарне или ястреб в голубятне, или лиса на птичьем дворе.
384. (ii) В Христианском мире нет веры у всех тех, кто отвергает Господа и Слово, несмотря на то, что они живут нравственной жизнью, говорят, учат и пишут разумно, даже о вере.
Это следует как вывод из всего сказанного ранее. Ведь было же показано, что истинная и единственная вера – в Господа, и исходит от Господа, и если вера не в Него и не от Него, то это не духовная вера, а природная; а чисто природная вера не содержит в себе сущности веры. Кроме того, вера берется из Слова, а не из какого-то другого источника. Это потому, что Слово – от Господа, а значит, в Слове – Сам Господь; почему Он и говорит, что Он есть Слово (Иоанн 1:1,2). Отсюда следует, что тот, кто отвергает или то, или другое, отвергает также и Церковь, потому что Церковь – от Господа посредством Слова; и далее, что отвергающие Церковь оказываются вне небес, среди проклятых, а у них нет веры вообще.
Причиной того, что у отвергающих Господа и Слово нет веры, хотя они живут нравственной жизнью, говорят, учат и пишут разумно, даже о вере, является наличие у них только природной веры, но не духовной, и не духовного, а только природного рассудочного ума; а нравственность и разумность, если они целиком природны, в сущности своей мертвы. Таким образом, у этих людей, раз они мертвы, не может быть никакой веры. Целиком природный человек, мертвый в том, что касается веры, может, конечно, говорить и учить о вере, милосердии и Боге, но побуждается к этому не верой, не милосердием и не Богом.
Следующие отрывки доказывают, что верой обладают только те, кто верит в Господа, а остальные – нисколько:
Тот, кто верит в Сына, не судится; а кто не верит, уже осужден, потому что не уверовал в имя единородного Сына Божьего. Иоанн 3:18.
Тот, кто верит в Сына, имеет жизнь вечную; а тот, кто не верит в Сына, не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем. Иоанн 3:36.
Иисус сказал, когда придет Дух истины, Он будет судить мир за грехи, что не веруют в Меня. Иоанн 16:8,9.
И, обращаясь к Иудеям:
Если не уверуете, что это Я, то умрете в грехах ваших. Иоанн 8:24.
Потому и Давид говорит:
Я возвещу повеление, сказал Иегова. Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя. Поцелуйте Сына, чтобы не прогневался, и чтобы вам не погибнуть в пути. Блаженны все, уповающие на Него. Пс. 2:7,12.
Господь в Евангелиях предсказывает, что при окончании века веры не будет, потому что не будет веры в Господа ни как в Сына Божьего, ни как в Бога небес и земли, ни как в Единого с Отцом. Окончание века означает последний период Церкви, когда, как Он сказал, настанет мерзость запустения и горе, которого никогда не было и никогда потом не будет; и солнце померкнет, и луна не даст своего света, и звезды упадут с неба (Матф. 24:15,21,29). А также в Откровении, что Сатана, освобожденный из темницы, выйдет вводить в заблуждение народы со всех четырех сторон света, которых столько, сколько песку в море (Откр. 20:7,8). Господь предвидел это, поэтому сказал:
Но Сын Человеческий, прийдя, найдет ли веру на земле? Лука 18:8.
385. Здесь я приведу несколько сообщений из своего опыта, первое из которых – вот это:
Как-то раз ангел сказал мне:
– Ты хочешь ясно представлять себе, что такое вера и милосердие, а также что такое вера отделенная от милосердия, и что такое вера соединенная с милосердием; я дам тебе наглядное объяснение.
– Пожалуйста, объясни, – ответил я.
– Вместо веры и милосердия, – сказал он, – думай о свете и тепле, и тебе будет ясно. Вера в своей сущности есть истина, принадлежащая мудрости, а милосердие в своей сущности есть склонность, принадлежащая любви. В небесах истина, принадлежащая мудрости, – это свет, а склонность, принадлежащая любви, – это тепло. Свет и тепло, в которых живут ангелы, по существу именно такие, и не какие-то иные. Отсюда ты можешь ясно видеть, что представляет собой вера, отделенная от милосердия, и что собой представляет вера, соединенная с милосердием. Вера, отделенная от милосердия, подобна свету зимой, а вера, соединенная с милосердием, подобна свету весной. Зимний свет лишен тепла и сопровождается холодом; он обрывает всю листву с деревьев, уничтожает траву, делает землю твердой и замораживает воду. А от весеннего света, соединенного с теплом, растут деревья, давая сначала листья, затем цветы, и наконец, плоды; он открывает и делает мягкой землю, дабы рождала траву, деревья, цветы и кусты, а также растапливает лед, чтобы из родников полилась вода.
В точности то же самое с верой и милосердием: от веры, разлученной с милосердием, все вокруг вымирает, а от веры, соединенной с милосердием, все оживает. Как происходит это оживание, да и вымирание тоже, на самом деле можно увидеть в нашем духовном мире, потому что здесь вера – это свет, а милосердие – это тепло. Поэтому где вера объединена с милосердием, там парки, цветники и кустистые аллеи, и тем красивее, чем ближе они объединены. Но там, где вера отделена от милосердия, даже трава не растет; и любой клочок зелени состоит лишь из терновника да колючек.
Неподалеку находились несколько Церковников, которых ангел называл верующими в оправдание и освящение человека одной верой, а также мастерами таинств. Мы пересказали им все это и показали наглядно, чтобы они могли видеть, что это действительно так. Когда же мы спросили, не так ли это, они отвернулись от нас и сказали: “Мы не слышим”. Но мы крикнули им: “Тогда послушайте еще раз!” Однако они, закрыв руками уши, закричали: “Мы не хотим слушать!”
Затем мы с ангелом говорили о вере самой по себе, и я сказал, что мне на собственном опыте дано было узнать, что вера такого рода подобна зимнему свету. Я рассказал ему, как несколько лет назад через меня проходили духи, у которых была вера разных видов, и как только ко мне приближался тот, у кого вера была отделена от милосердия, такой холод пронизывал мои ноги, а затем добирался постепенно до поясницы и, в конце концов, до груди, что я уже не чаял ничего, кроме того, что вот-вот всякая жизнь во мне угаснет. Так бы и случилось, если бы Господь не изгнал этих духов и не освободил меня.
Мне казалось удивительным, что духи эти сами не чувствуют того холода, которым они наполняют. Поэтому я сравнил их с рыбами подо льдом, потому что они тоже не чувствуют никакого холода, поскольку их жизнь, а значит, и природа так холодны по сущности. Тогда я понял, что такой холод распространяется от обманчивого света их веры, как от болотистых и сернистых почв зимой после заката. Тот, кто странствовал, видел этот обманчивый, холодный свет.
Их можно сравнить с айсбергами, сорванными со своих мест на арктических землях и плавающими туда-сюда по океану. Я слышал, что при приближении к ним, как говорят, вся команда корабля дрожит от холода. Общества тех духов, чья вера отделена от милосердия, можно поэтому уподобить тем айсбергам, и если угодно, можете их так и называть.
Из Слова хорошо известно, что вера без милосердия мертва; но я скажу, почему она умирает. Она умирает от холода, который убивает веру, как птицу – суровая зима. Сначала она лишается зрения, потом способности летать; наконец, дыхание ее останавливается, и она сваливается с ветки головой вниз в снежную могилу.
386. Второй опыт.
Проснувшись однажды утром, я увидел двух ангелов, сходящих с небес, один с юга, другой с востока; оба они были на колесницах, запряженных белыми лошадьми. Колесница, в которой ехал ангел с юга небес, сверкала, как серебряная, а та, в которой ехал ангел с востока небес, блестела, как золотая; поводья же, которые они держали в руках, сияли будто пламенным отсветом зари. Вот как эти два ангела показались мне издали; но когда они приблизились, оказалось, что они вовсе не в колесницах, а в образе ангелов, то есть в образе людей. Тот, что прибыл с востока небес, был одет в блестящий пурпурный наряд; а тот, что прибыл с юга небес – в фиолетовый. Когда ангелы спустились в нижние области под небесами, они бросились друг другу навстречу, будто состязаясь, кто придет первым, обнялись и расцеловались.
Мне было сказано, что эти два ангела были на протяжении своей жизни в мире очень близкими друзьями, однако теперь один живет в восточных небесах, а другой – в южных. В восточных небесах живут те, кто обладает любовью от Господа, а в южных небесах – те, кто обладает мудростью от Господа. После того как они некоторое время говорили о великолепии их небес, разговор зашел вот о чем: состоит ли сущность небес в любви, или же она в мудрости. Они тут же согласились, что одна зависит от другой, но заспорили, которая из них служит источником другой.
Ангел из небес мудрости спросил другого: “Что такое любовь?” Тот ответил, что любовь, исходящая от Господа как солнца, – это тепло, дающее жизнь ангелам и людям, которое поэтому составляет Бытие их жизни; а то, что исходит от любви, называется склонностями, которые и дают начало восприятиям, а значит, и мыслям. “Отсюда вытекает следствие, что мудрость имеет своим началом любовь, а значит, мысль имеет своим источником склонность, принадлежащую этой любви. Из рассмотрения в надлежащей последовательности, из чего что происходит, можно понять, что мысль – это не что иное, как форма, которую принимает склонность. Это неизвестно, потому что мысли находятся под воздействием света, а склонности – под воздействие тепла, поэтому люди размышляют о мыслях, а не о склонностях.
Что мысль есть форма, принимаемая склонностью, принадлежащей той или иной любви, можно пояснить на примере речи, которая является не чем иным, как формой звука; одинаково в них то, что звук соответствует склонности, а речь – мысли, поэтому склонность создает звук, а мысль расчленяет его на слова. Это становится очевидно, если сказать: “Уберите из речи звук – что останется тогда от речи? Уберите подобным же образом из мысли склонность – что останется от мысли?” Итак, отсюда ясно, что вся мудрость состоит в любви, а следовательно, сущность небес – любовь, а ее проявление – это мудрость; или, что то же самое, небеса произошли от Божественной любви, и начали существовать по Божественной любви посредством Божественной мудрости. Поэтому, как я сказал перед этим, одно зависит от другого”.
В это время со мной был только что прибывший дух, который, услышав это, спросил, не то же ли с милосердием и верой, ведь милосердие принадлежит склонности, а вера – мысли.
“Да, совершенно то же самое, – ответил ангел. – Вера – не что иное, как форма милосердия, точно так же, как речь – форма звука. Милосердие так же образует веру, как звук – речь. Мы в небесах знаем, как это происходит, однако у меня нет времени сейчас это объяснять. Под верой, – добавил он, – я подразумеваю духовную веру, в которую жизнь и дух приходят исключительно от Господа посредством милосердия, ибо оно – духовно, и служит тем средством, с помощью которого приобретают веру. Поэтому вера без милосердия – это чисто природная вера, а такая вера безжизненна; кроме того, она соединяется с природной склонностью, а это не что иное, как похоть.
Ангелы говорили на эту тему духовно, а духовная речь включает тысячи вещей, недоступных выражению средствами природной речи, и, что довольно удивительно, понятия природного мышления тоже не могут вместить их. Поговорив на эти две темы, ангелы расстались, а когда они возвращались каждый в свои небеса, вокруг их голов появились звезды; когда же они оказались на некотором удалении от меня, я увидел их в колесницах, как вначале.
387. Третий опыт.
Когда те два ангела скрылись из вида, я заметил справа сад, в котором росли маслины, смоковницы, лавры и пальмы, посаженые в порядке своих соответствий. Взглянув в этом направлении, я увидел ангелов и духов, которые гуляли, беседуя, среди деревьев. При этом один из ангельских духов обернулся и увидел меня. (Ангельскими духами называют тех в мире духов, кто приготавливается в небеса.) Он вышел ко мне из сада, и сказал: “Хочешь пойти со мной в наш парк? Ты увидишь и услышишь нечто удивительное!”
Я пошел за ним, и тогда он сказал мне: “Все те, кого ты видишь (а их было много), обладают любовью к истине, а значит, пребывают в свете мудрости. А еще здесь есть дворец, который мы называет Храмом Мудрости; но он невидим никому из тех, кто думает, что он очень мудр, тем более тому, кто думает, что он мудр в достаточной степени, и уж конечно тому, кто думает, что он мудр благодаря самому себе. Это потому, что у таких людей нет любви к подлинной мудрости, которая позволяла бы им принимать небесный свет. Подлинная мудрость – это когда человек видит в небесном свете, что все воспринимаемое его знанием, умом и мудростью, по сравнению со всем остальным – как капля воды по сравнению с океаном, следовательно, на самом деле – ничто. В этом парке каждый, кто благодаря постижению и зрению признается себе, что его мудрость относительно мала, может видеть Храм Мудрости. Ибо его можно видеть только благодаря внутреннему свету разума, а не внешнему, который лишен внутреннего”.
И вот, поскольку я часто думал об этом, и знание, затем постижение и, наконец, внутренний свет привели меня к признанию того, что мудрость человека так скудна, храм вдруг открылся мне. Его вид был изумителен. Он возносился высоко над землей, четырехугольный, с хрустальными стенами, крышей из полупрозрачной яшмы с изящными сводами и основанием из различных драгоценных камней. Ступени, ведущие к нему, были из полированного гипса, а по бокам ступеней стояли статуи львов с детенышами. На мой вопрос, можно ли мне войти, мне ответили, что можно. Тогда я поднялся, и когда попал внутрь, увидел нечто вроде херувимов, которые летали под самой крышей, но затем быстро исчезли. Пол, по которому я шел, был сделан из кедровых досок, а весь храм с его прозрачной крышей и стенами был построен так, чтобы свет играл в нем.
Со мной вместе вошел ангельский дух, и я пересказал ему, что я слышал от тех двух ангелов о любви и мудрости, и о милосердии и вере. На это он сказал: “Разве они не говорили о третьем?” “О чем третьем?” – спросил я.
“Это благо пользы”, – ответил он. “Любовь и мудрость без блага пользы – ничто; это только отвлеченные умственные понятия, которые осуществляются только тогда, когда употребляются для пользы. Любовь, мудрость и польза составляют нераздельную троицу. Если их разделить, каждая превратится в ничто. Любовь – ничто без мудрости, но в мудрости она приобретает форму в соответствии с какой-либо задачей; а задача, для которой она оформляется, и есть польза. Поэтому, когда любовь с помощью мудрости находит применение, тогда она действительно существует, потому что осуществляется на деле. Эти три в точности подобны цели, средствам и произведенному действию; цель – ничто, если с помощью средств не осуществлена в произведенном действии. Уберите одно из этих трех, и все развалится на куски, будто ничего и не было.
То же самое и с милосердием, верой и делами. Милосердие без веры – ничто, вера без милосердия тоже, а вера и милосердие – ничто без дел; но в делах они уже составляют нечто, и природа этого нечто определяется той пользой, которой служат эти дела. То же самое и со склонностью, мыслью и поступком; и то же самое с волей, разумом и деятельностью. Ведь воля без разума – как глаз без зрения, а то и другое без деятельности – как дух без тела. Истину сказанного можно ясно видеть в этом храме, ибо свет здесь у нас – это тот свет, который освещает внутренние области духа.
Геометрия тоже доказывает, что ничто не бывает законченным и совершенным, если оно не тройственно. Ведь прямая – ничто, пока не станет [плоской] фигурой, а фигура – ничто, пока не станет телом. Поэтому одно должно дополняться другим, чтобы возможно было им существовать; и их существование начинается совместно в третьем. Точно так же, как в этом случае, и у каждого отдельного создания; оно достигает своей конечной цели в третьем элементе. Вот почему в Слове “три” означает “полностью” и “окончательно”. В свете этого я не могу не удивляться некоторым людям, которые исповедуют веру в одну веру, или в одно милосердие, или в одни дела, тогда как в действительности одно без другого – ничто, и то же самое одно с другим без третьего”.
Но тогда я задал вопрос: “Не может ли человек, имея веру и милосердие, не делать дел? Может ли он любить нечто и думать об этом, однако не делать этого?” Ангельский дух ответил мне: “Это невозможно, разве только в отвлеченных мысленных представлениях; на самом деле так не происходит. Все равно он будет стремиться и хотеть сделать это; желание, или стремление, уже и есть само в себе действие, потому что это – постоянное побуждение действовать, которое становится действием, когда овеществляется, будучи направлено на определенный объект. Поэтому стремление и желание, как внутреннее действие, рассматривается каждым мудрым человеком (поскольку рассматривается и Богом) точно так же, как если бы это было внешнее действие – в том случае, если не воздерживаются от действия, когда для него представляется удобный случай”.
388. Четвертый опыт.
Я беседовал с некоторыми из упомянутых в Откровении под именем дракона, и один из них сказал: “Пойдем со мной, и я покажу тебе, что услаждает наши глаза и сердца”.
Он повел меня через темный лес на гору, с которой я мог видеть удовольствия драконов. Я увидел амфитеатр, построенный в виде арены, по окружности которой ярусами возвышались скамьи, на которых сидели зрители. Сидевшие на нижних скамьях казались мне издали сатирами и приапами; на некоторых была одежда, прикрывавшая интимные части тела, на некоторых – не было, они были совершенно голы. На скамейках повыше них сидели прелюбодеи и проститутки, это я понял по их телодвижениям.
Затем дракон сказал мне: “Сейчас ты увидишь наши забавы”. Я увидел, как на арену выпустили кого-то вроде телят, баранов, овец, козлят и ягнят; и когда их выпустили, открылись ворота, внутрь бросились звери, подобные молодым львам, пантерам, тиграм и волкам. Они яростно накинулись на скотину, разодрали ее в клочья и забили насмерть. После этой кровавой бойни сатиры посыпали песком место, где произошло убийство.
Затем дракон сказал мне: “Вот такие забавы тешат наш дух”. “Прочь, демон! – ответил я. – Ты увидишь немного погодя, как этот амфитеатр превратится в море огня и серы”. Он рассмеялся над этим и удалился. Впоследствии я стал задумываться, почему Господь дозволяет такое. И вот какой ответ пришелся мне по сердцу: это дозволено, пока те люди находятся в мире духов; когда же в этом мире время их подходит к концу, такие театральные сцены превращаются в адские муки.
Все, что я видел, было плодом воображения драконов. То есть это были не настоящие телята, бараны, овцы, козлята и ягнята, но в такой форме они представляли подлинные виды добра и истины Церкви, которые они ненавидели. Львы, пантеры, тигры и волки были формами, которые принимали желания людей, выглядевших сатирами и приапами. Не имевшие одежды на интимных частях тела, – это были те, кто думал, что Богу не видно зло; одетые же были те, кто думал, что оно видно, но не приводит к проклятию того, у кого есть вера. Прелюбодеями и проститутками были те, которые искажали истины Слова, ибо прелюбодейство означает искажение истины. В духовном мире на расстоянии все выглядит как то, чему оно соответствует, и когда оно принимает такую видимую форму, то называется изображением духовных предметов в форме объектов, подобных предметам природного мира.
Позже я увидел, как они вышли из леса, дракон и окружавшие его сатиры и приапы со слугами и работниками – прелюбодеями и проститутками, идущим вслед за ними. Колонна, которую они образовали, росла по мере продвижения вперед, и вскоре я услышал, что они обсуждали.
Они говорили о том, что на лугу видели стадо овец с ягнятами, а это было знаком, что недалеко был один из городов Иерусалима, где милосердие было главным качеством. “Пойдем, – говорили они, – захватим этот город, прогоним жителей и разграбим их добро”. Однако когда они подступились, оказалось, что город окружен стеной, и ангелы на стене охраняют его. Тогда они сказали: “Возьмем его хитростью. Пошлем к ним кого-нибудь, кто силен в софистике и может черное выдать за белое, а белое – за черное, и все что угодно приукрасить как надо”.
Они нашли того, кто был знатоком метафизики и умел превратить настоящие понятия в терминологические, скрыть факты под внешностью слов и благодаря этому упорхнуть, подобно соколу с добычей под крыльями. Ему сказали, чтобы передал людям в городе, что они одной веры и чтобы те впустили их внутрь. Он подошел к воротам и постучал, и когда ему открыли, сказал, что хочет поговорить с самым мудрым в городе. Его впустили и проводили к некоему человеку, к которому он обратился со следующими словами: “Мои собратья за стенами города просят их принять. Они – ваши единоверцы, потому что и мы и вы считаем веру и милосердие двумя сущностными составляющими религии. Одно только различие есть у нас, что вы первым ставите милосердие и от него производите веру, а мы ставим первой веру, а от нее производим милосердие. Какая разница, что первое, если мы верим и в то, и в другое?”
Мудрый горожанин ответил: “Давайте обсудим этот предмет не между собой, а в присутствии многих слушателей, которые будут судить и решать. Иначе мы не придем ни к какому решению”. Поэтому собрали еще людей, к которым посланник дракона обратился с теми же словами.
После этого мудрый горожанин держал такой ответ: “Ты сказал, что безразлично, милосердие или вера рассматривается как главный предмет в Церкви, поскольку мы согласились, что и то и другое составляет Церковь и ее религию. Тем не менее различие есть, как между предыдущим и последующим, причиной и следствием, изначальным и посредствующим, сущностным и явленным. Я пользуюсь такими терминами, видя, что ты знаток метафизики, которую мы называем просто софистикой, а некоторые называют волшебными формулами. Однако давайте оставим эти термины. Различие, как между тем, что вверху, и тем, что внизу. Или, точнее, если вы мне верите, таково различие между умами тех, кто в этом мире живет в более высоких областях, и тех, кто в более низких. Ибо главное составляет голову и грудь, а производное от него – ноги и ступни. Но сначала давайте договоримся об определениях милосердия и веры. Милосердие есть склонность любви к добрым делам для ближнего ради Бога, спасения и вечной жизни; а вера есть мышление в надежде на Бога, спасение и вечную жизнь.
Но посланник сказал: “Я согласен, что таково определение веры, и согласен, что милосердие есть та склонность ради Бога, потому что ради Его Заповедей, однако не ради спасения и вечной жизни”. После такого частичного согласия и частичного несогласия мудрый горожанин сказал: “Разве не склонность или любовь к чему-либо является главной, и не происходит ли мысль от нее?” Посланник дракона сказал: “С этим я не согласен”.
На это последовал вопрос: “Ты не можешь отрицать этого. Каждый думает вследствие какой-либо любви; убери эту любовь – будет ли он думать вообще? Это все равно, что убрать звук из речи; если ты лишишь ее звука, разве ты сможешь что-нибудь сказать? Звук – тоже следствие той или иной любви, а речь – мысли, ведь любовь производит звук, а мысль облекает ее словами. Это как пламя и свет; если убрать пламя, не погаснет ли и свет? То же самое и с милосердием, потому что оно – порождение любви, и с верой, потому что она – порождение мысли. Неужели и теперь тебе не понятно, что главное крайне важно для производного, как пламя для света? Отсюда очевидно, что если не поставить главное первым, то и второго не получится. Поэтому если ты поставишь веру, которая на втором месте, на первое, то на небесах ты непременно окажешься в перевернутом виде, ногами вверх и головой вниз, или вроде клоуна, который ходит вверх ногами на руках. Если таким ты будешь выглядеть на небесах, то на что же будут похожи твои добрые дела, которые есть милосердие в действии? Они могут быть только чем-то вроде того, что этот клоун выделывает своими ногами, поскольку не может сделать руками. Вот поэтому-то твое милосердие скорее природное, нежели духовное, ведь оно – вверх ногами”.
Посланник понял это, потому что каждый дьявол может понять истину, когда слышит ее; но он не может сохранить ее в памяти, так как его склонность ко злу, то есть, по существу, вожделение плоти по возвращении изгоняет мысли об истине. Вслед за этим мудрый горожанин подробно показал, какова сущность веры, когда ее принимают за главное, а именно, что она чисто природна, это – убеждение, лишенное какой бы то ни было духовной жизни, а значит, вообще не вера. “Я бы даже сказал, что в вашей вере не больше духовности, чем в мыслях о Монгольской империи, о ее алмазной копи и о сокровищнице двора ее императора.” Услышав это, человек дракона в гневе удалился и рассказал обо всем своим товарищам за стенами города. Когда те услышали, что, как было сказано, милосердие есть склонность любви к добрым делам для ближнего ради Бога, спасения и вечной жизни, они закричали: “Это ложь!”, а сам дракон воскликнул: “Какое злодеяние! Да разве те дела милосердия, что делаются ради спасения и вечной жизни, не являются стремлением к заслуге?”
Тогда они стали договариваться между собой: “Давайте соберем побольше наших людей и осадим город, дабы эти образцы милосердия удалились вон”. Однако как только они сделали такую попытку, внезапная вспышка огня с небес истребила их. Но этот огонь с небес был лишь проявлением их гнева и ненависти, направленных против людей того города, которые сбросили веру с первого места на второе, или, точнее, на более низкое место относительно милосердия, заявив, что это не вера. А показалось, что их истребил огонь потому, что ад разверзся у них под ногами и поглотил их. Подобные события происходили во многих местах в день Последнего Суда; об этом же говорится и в следующем отрывке из Откровения:
Дракон выйдет обольщать народы со всех четырех сторон земли, чтобы собрать их на войну; и вышли они на поверхность земли, и окружили стан святых и возлюбленный город. И ниспал огонь от Бога с небес и пожрал их. Откр. 20:8,9.
389. Пятый опыт.
Мне довелось однажды видеть документ, посланный с небес одному обществу в мире духов, в котором было два главных Церковника со свитой каноников и пресвитеров. В документе содержался призыв признать Господа Иисуса Христа Богом небес и земли, как Он учил (Мф. 28:18), и отказаться от учения, что вера оправдывает без дел закона, как от ошибочного. Многие люди читали и переписывали этот документ, а о его содержании многие из них разумно рассуждали и беседовали. Однако, приняв его, сказали друг другу: “Послушаем мнения наших руководителей”.
Они выслушали их, но высказались против документа и отвергли его. Оказалось, что руководители этого общества были жестокосердны из-за лжи, которой они набрались, живя в прежнем мире. Поэтому, после краткого совещания, они отправили документ назад в те небеса, откуда он был прислан. Когда это было сделано, большинство мирян, поворчав немного, отказались от своего прежнего признания, и тогда свет их суждений на духовные темы – тот, что раньше был ярким – вдруг потух. После повторного, но тщетного, предостережения я увидел, как это общество провалилось вниз, однако я не смог увидеть, как глубоко; но оно исчезло из поля зрения тех, кто поклонялся одному Господу, повернувшись спиной к оправданию одной верой.
Несколькими днями позже я увидел, наверное, до сотни поднявшихся с нижней земли, на которую провалилось это небольшое общество; они приблизились ко мне, и один из них сказал: “Послушай, какое необычное происшествие. Когда мы свалились вниз, я увидел нечто похожее на озеро, а немного погодя – сушу; затем, через некоторое время, небольшой городок, где многие нашли себе дом. На следующий день мы собрались обсудить, что нам делать. Многие говорили, что нужно обратиться к тем двум руководителям церкви и осторожно сделать им выговор за то, что послали документ обратно в те небеса, откуда он получен, потому что оттого-то все и случилось. Кроме того, они избрали несколько человек (тот, который говорил со мной, сказал, что он был одним из них), которые сходили к тем руководителям, где один из них, отличавшийся мудростью, обратился к ним следующим образом: “Мы думали, что превосходим других в обладании Церковью и религией, потому что, как нам говорили, у нас самый сильный свет Евангелия. Но кое-кому из нас было дано озарение с небес, и это озарение сопровождалось сознанием того, что в настоящее время в Христианском мире нет уже Церкви, потому что нет религии”.
Руководители сказали: “Что ты такое говоришь? Как это нет Церкви, когда в ней есть Слово, Христос Спаситель в ней известен, и обряды совершаются?” Наш представитель ответил на это: “Все это – части Церкви, потому что они создают Церковь; но создают внутри, а не снаружи человека”. Он продолжал: “Может ли быть Церковь там, где поклоняются трем Богам? Может ли быть Церковь там, где все учение построено на одном-единственном, да еще неправильно истолкованном, высказывании Павла, а значит, вовсе не на Слове? Может ли быть Церковь, когда не обращаются к Спасителю мира, который и есть Сам Бог Церкви? Кто может отрицать, что религия состоит в том, чтобы избегать зла и делать добро? Есть ли хоть одна религия, которая учит, что вера одна спасает, а не вместе с милосердием? Есть ли хоть одна религия, которая учит, что милосердие, проявляемое человеком – это лишь нравственное и гражданское милосердие? Кто же не видит, что такого рода милосердие не содержит ничего религиозного? Разве одна вера влечет за собой какое-либо действие или поступок, тогда как религия состоит в деятельности? И есть ли хоть один народ во всем мире, который не наделяет спасительной силой благо милосердия, то есть добрые дела? Да и вся религия заключается в добре, и вся Церковь заключается в обучении истинам, а при помощи истин, в обучении разного рода добру. Как чудесна была бы наша участь, если бы мы одобрили учение, составляющее суть того документа, что был послан нам с небес!”
Тогда руководители сказали: “Твоя критика метит слишком высоко. Вера в действии, то есть вера, которая полностью оправдывает и спасает, – это Церковь, так ведь? Вера в покое, то есть вера, которая идет дальше и приводит к совершенству, – это религия, так ведь? Вам следует уяснить это, дети мои”. Но наш посланник сказал тогда: “Слушайте, отцы. В соответствии с вашим догматом, человек подобен деревянному чурбану в постижении веры в действии, так ведь? Можно ли оживить чурбан так, чтобы он стал Церковью? В соответствии с вашим замечанием, вера в покое есть продолжение и развитие веры в действии, так ведь? А если, как утверждает ваш догмат, вся спасающая сила сосредоточена в вере, и благо милосердия со стороны человека не дает ничего, то где же тогда религия?” Тогда прелаты сказали: “Друг мой, ты говоришь так, потому что не знаешь тайн оправдания одной верой; а кто незнаком с ними, тот внутренне не может знать пути к спасению. Твой путь – внешний, и годится лишь для простых людей. Иди этим путем, если хочешь. Но тебе следовало бы знать, что все добро – от Бога, и ничего в нем от человека, так что в духовных делах человек сам ничего достигнуть не может. Как же тогда может человек сам по себе делать добро, если это духовное добро?”
На это наш представитель отвечал с великим возмущением: “Я знаю о ваших тайнах оправдания больше, чем вы, и я скажу вам прямо, что я не увидел внутренне в ваших тайнах ничего, кроме призраков. Разве религия состоит не в том, чтобы признавать и любить Бога, а дьявола избегать и ненавидеть? Разве Бог не само добро, а дьявол не само зло? Есть ли хоть кто-нибудь в мире, кто обладает религией и не знает этого? Признавать и любить Бога – не значит ли делать добро, потому что оно Божье и от Бога, а избегать и ненавидеть дьявола – не значит ли не делать зла, потому что оно дьявольское и от дьявола? Или, если изложить это по-другому, разве ваша вера в действии, которую вы называете той верой, что полностью оправдывает и спасает, или, другими словами, ваше оправдание одной верой, учит вас делать какое-нибудь доброе дело, потому что оно Божье и от Бога, или избегать какого-нибудь зла, потому что оно дьявольское и от дьявола? Ничуть нет, поскольку вы полагаете, что ни в том, ни в другом спасения нет.
Что такое ваша вера в покое, которую вы называете той верой, что идет дальше и приводит к совершенству, как не то же самое, что и вера в действии? Как же можно ее совершенствовать, если вы исключаете всякое добро, которое делает человек как бы от себя, говоря в своих тайных учениях: “Как может спастись хоть кто-нибудь каким-то добром, сделанным им самим, когда спасение – это свободный дар?” Или: “Что доброе может сделать человек, иначе как с целью заслуги, притом что заслуги Христа совершенно достаточно? Поэтому делать добро для достижения спасения означало бы приписывать себе то, что принадлежит одному Христу, а также надеяться оправдать и спасти себя самому”. Или: “Как может кто-то делать доброе дело, когда Святой Дух выполняет все без всякой помощи человека? Какой толк тогда от какого-то добра от человека сверх того, если все добро от человека по сути своей – вовсе не добро?”
Есть еще много других вопросов; так это и есть ваши тайны? Но, на мой взгляд, это только игра слов да уловки, придуманные, чтобы избавиться от добрых дел – добрых дел милосердия, и таким образом надежно утвердить ваше учение об одной вере. И делая это, вы считаете человека относительно веры и вообще относительно всего духовного – деревянным чурбаном или неживой статуей, а не человеческим существом, созданным по образу Бога, которому дана и дается постоянно способность разуметь и желать, верить и любить, говорить и действовать, точно так же, как если бы он это делал сам по себе, в особенности в делах духовных, поскольку именно они делают человека человеком. Если бы человеку не надо было думать и действовать в духовной области как бы самому по себе, к чему было бы тогда Слово? К чему были бы Церковь и религия? И к чему богослужение? Вы знаете, что делать добро ближнему от любви – это милосердие; но вы не знаете, что такое милосердие. А между тем это душа и сущность веры. И поскольку милосердие служит и тем и другим, то как же может вера, оторванная от милосердия, не быть мертвой? Мертвая вера – это не что иное, как привидение. Я назвал ее привидением, потому что Иаков (2:17) называет веру без добрых дел не только мертвой, но и дьявольской”.
Тут один из руководителей, слыша, что его веру называют мертвой, дьявольской, да еще привидением, так разъярился, что сорвал митру со своей головы и бросил ее на стол со словами: “Я не надену ее до тех пор, пока не отомщу врагам веры нашей Церкви”. И качая головой, забормотал: “Ох уж этот Иаков! Ну Иаков!” На митре спереди была табличка, на которой было выгравировано: “Одна вера спасает”. И вдруг, вырастая из земли, появилось чудовище с семью головами, с ногами медведя, телом леопарда и пастью льва, точно как чудовище, описанное в Откровении 13:1,2, изображению которого поклонялись (13:14,15). Это привидение взяло митру со стола, разорвало ее нижний край на части и надело их на свои семь голов. При этом земля разверзлась у него под ногами, и оно провалилось вниз. При виде этого руководитель вскричал: “В атаку! В атаку!” На этом мы покинули его, и нашему взору открылись ступени, по которым мы и поднялись; вот так мы возвратились назад на землю, под небеса, где мы были раньше”.
Вот какую историю рассказал мне дух, который с сотней собратьев поднялся с нижней земли.
390. Шестой опыт.
Я услышал с северной стороны духовного мира нечто похожее по звучанию на водопад. Я пошел в том направлении, и когда я подошел ближе, звук прекратился и послышался гомон, как от большого сборища. Затем я увидел здание со множеством отверстий, окруженное стеной, которое и было источником того гомона, что я слышал. Я поднялся и спросил у привратника, стоявшего там, что за люди здесь находятся. Он сказал, что это мудрейшие из мудрых обсуждают вопросы сверхъестественного. Он сказал так по своей простой вере.
– Нельзя ли мне войти?
– Да, – сказал он, – но ты не должен ничего говорить. Мне разрешено пускать язычников постоять со мной у дверей.
Я вошел и обнаружил арену с помостом посреди нее, и группу так называемых мудрецов, обсуждавших таинства их веры. В этот момент обсуждаемым предметом или утверждением было: является ли то добро, которое человек делает в состоянии оправдания верой или в его дальнейшем развитии, когда оно совершилось, религиозным добром, или нет. Они единодушно признали религиозным добром то добро, которое способствует спасению.
Прения были свирепыми; но преобладала точка зрения тех, кто говорил, что добрые дела, которые человек делает в состоянии веры или при ее развитии, представляют собой лишь нравственное добро, способствующее только мирскому преуспеванию и ничего не дающее для его спасения. Только вера может способствовать этому. В доказательство тому они приводили следующее: “Как может добро, зависящее от воли человека, соединяться со свободным даром? Разве спасение не свободный дар? Как можно соединять какое бы то ни было добро, исходящее от человека, с заслугой Христа? Разве не одна только она является средством спасения? И как можно уподобить то, что делает человек, тому, что делает Святой Дух? Разве не делает Святой Дух все без всякой помощи человека? Ведь все это – единственно действенные средства спасения в осуществлении оправдания одной верой, и все эти три средства спасения остаются в состоянии веры и его развитии, не так ли? Таким образом, какое-либо еще добро, сверх того делаемое человеком, ни в коем случае нельзя называть религиозным добром, то есть, как было сказано, добром, способствующим спасению. А если кто делает это для того, чтобы спастись, то, поскольку воля человека замешана в этом, а она неизбежно смотрит на это как на заслуживающее награды, дела эти скорее нужно назвать религиозным злом”.
В преддверии, рядом с привратником, стояли двое язычников, которые тоже слушали эту речь. Один сказал другому: “У этих людей нет религии. Всякий может видеть, что делать добро ближнему ради Бога, то есть с Богом и от Бога, – вот что называется религией”. “Их вера, – сказал второй, – свела их с ума”. При этом они спросили у привратника, кто они такие. “Христианские мудрецы”, – ответил привратник. “Чепуха, – сказали они, – ты лжешь. Если судить по их речам, так они – комедианты”.
С тем я удалился. То, что я пришел в то здание, и что в тот момент они обсуждали эту тему, и что я описал случившееся, – все это следствие Божественного руководства Господа.
391. Седьмой опыт.
В результате бесед в духовном мире со многими мирянами и многими духовными лицами мне стало известно, что в настоящее время в Христианском мире имеет место опустошенность относительно истин и богословская нищета. Среди его духовенства такой духовный голод, что они едва ли знают хоть что-нибудь кроме существования Троицы – Отца, Сына и Святого Духа – и того, что одна только вера спасает. О Господе Христе они знают лишь те исторические факты, которые рассказываются о Нем в Евангелиях. Притом остальное, чему учат оба Завета, а именно, что Он в Отце и Отец в Нем, что у Него вся власть на небесах и на земле, что воля Отца, чтобы люди верили в Сына, и что тот, кто верит в Него, имеет жизнь вечную, и многое другое – все это им так же неизвестно и далеко от них, как то, что лежит на дне океана, или, скорее, в центре Земли. Когда эти утверждения извлекаются из Слова и читаются, они стоят и как будто слушают, однако не слышат ничего. Слова проникают в их уши не глубже, чем дыхание ветра или бой барабана. Те ангелы, которых Господь время от времени посылает навестить Христианские общества мира духов, то есть поднебесной, горестно жалуются. Они говорят, что их глупость, а значит, и тьма, в которой они продвигаются в духовных делах, таковы, что слушать их – почти то же самое, что слушать попугая. Даже их ученые говорят, что в духовных предметах и в том, что относится к Богу, статуи – и те соображают больше них.
Один ангел как-то рассказал мне о своем разговоре с двумя духовными лицами, из которых у одного была вера, отделенная от милосердия, а у другого – не отделенная. С тем, чья вера была отделена от милосердия, разговор был таким.
“Друг мой, кто ты?” “Я – Христианин Реформированной Церкви”, – ответил он. “Каково твое учение, а значит, и религия?” “Вера”, – ответил он. “В чем твоя вера?” – спросил ангел. “Моя вера в том, – сказал он, – что Бог Отец послал Сына принять на Себя проклятие рода человеческого, и посредством этого мы спасены” Тогда он спросил его: “Что еще ты знаешь о спасении?” Тот ответил, что спасение достигается одной верой. Далее он спросил: “Что ты знаешь об искуплении?” Тот ответил, что оно было совершено страданием на кресте, и что заслуга Христа вменяется посредством этой же веры. Далее: “Что ты знаешь о возрождении?” Он ответил, что это следствие той же веры. “Скажи, что ты знаешь о любви и милосердии?” Он ответил, что они – то же самое, что и та вера. “Расскажи мне, что ты думаешь о Десяти Заповедях и обо всем остальном Слове?” Он ответил, что все это содержится в той же вере. Тогда ангел спросил: “Так ты ничего не станешь делать?” “Что же я могу делать? – ответил он. – Я не могу сам по себе делать ничего доброго, что было бы добром”. “Можешь ли ты, – спросил он, – иметь веру сам по себе?” “Я не интересуюсь этим, – ответил тот, – у меня будет вера”. Наконец ангел сказал: “Знаешь ли ты вообще хоть что-нибудь еще о спасении?” “Что же еще, – ответил он, – если спасение происходит только с помощью той же веры?” Ангел сказал тогда: “Твои ответы звучат так, будто кто-то играет на флейте на одной ноте; я ничего не слышу, кроме веры. Если ты знаешь одну ее и ничего другого, то ты ничего не знаешь. Иди отсюда, поищи себе собратьев”. Он ушел прочь и набрел на них в пустыне, где не было даже травы. Он спросил, почему. Ему ответили, что это из-за того, что у них нет Церкви.
Разговор ангела с тем, чья вера была соединена с милосердием, состоял в следующем: “Друг мой, кто ты?” “Я – Христианин Реформированной Церкви”, – ответил он. “Каково твое учение, а значит и твоя религия?” “Вера и милосердие”, – ответил он. “Это два разных предмета”, – сказал ангел. “Их нельзя разделять”, – ответил он. “В чем состоит вера?” “В том, чтобы верить тому, о чем учит Слово”, – ответил он. “В чем состоит милосердие?” “В том, чтобы делать то, чему учит Слово”. “Ты только верил в это, или и поступал так же?” “Я так и поступал”, – ответил он. Ангел небесный взглянул на него и сказал: “Друг мой, пойдем со мной, живи с нами”.