Два пришествия

Услышьте Слово Господне, как проречено было Господом в книге “Истинная Христианская Религия”

Во многих местах Святого Писания предсказано было, что Господь придёт на облаках небесных. Но никто до сих пор не знал, что означают здесь облака небесные; всякий думал, что Он явится на них лично. Тем более было неизвестно, что облака небесные означают Слово в его буквальном смысле, и что слава и сила, с которыми Он явится, как предсказано, означают духовный смысл Слова. Всё потому, что никто не мог и предположить, что Слово имеет духовный смысл, который, в данном случае, и составляет суть высказывания. Поскольку же Господь открыл мне духовный смысл Слова, и позволил мне общаться с ангелами и духами в их мире, словно бы я был одним из них, то теперь явлено, что облака небесные означают Слово в его природном смысле, а сила означает силу Господа через Слово.
В подтверждение можно привести следующее. В духовном мире, как и в природном, тоже есть облака, но происхождение их иное. В духовном мире над небесами ангелов иногда бывают сияющие облака, а над адами – мрачные тучи. Сияющие облака над ангельскими небесами знаменуют собой неясность, происходящую в них от буквального смысла Слова; а когда облака рассеиваются, это значит, что духовный смысл принёс им свою ясность. Мрачные тучи над адами знаменуют собой искажение и извращение Слова. Облака в духовном мире имеют такое значение по той причине, что свет, исходящий от Господа, как солнца того мира, представляет собой Божественную истину, отчего Он и называл Себя светом. Поэтому же и само Слово, хранимое в святилищах тамошних храмов, является в окружении чистого белого сияния, которое может затуманиваться облаками.
Из следующего места у Иоанна понятно, что Господь есть Слово:
“В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. И Слово стало плотью.” (Иоанн 1:1,14.)
Слово в приведенном отрывке – это Божественная истина, потому что у Христиан нет иного источника Божественной истины, кроме Слова. Это тот источник, из которого все церкви, носящие имя Христа, в изобилии черпают живые воды, и хотя они находятся как бы в облаке, состоящем из его природного смысла, тем не менее, они также в славе и силе, которые состоят из его духовного и небесного смыслов
Если спросить современных мудрецов, что означает в вышеприведенном изречении “Слово”, то они ответят: “Слово в его исключительности”; а в чём же исключительность Слова, как не в Божественной истине?
Из всего этого очевидно, что Господь сейчас является в Слове. Он не явится лично, потому что с того момента, когда Он вознёсся в небеса, Он пребывает в Своём прославленном Человеческом, и будучи в нём, не может явиться никому из людей, не открыв сначала глаза его духа; а это совершенно невозможно, если человек находится в состоянии зла и происходящей от него лжи, то есть ни с кем из козлищ, которых Он поместил слева от Себя. Поэтому, когда Он явился ученикам, Он сначала открыл им глаза; ибо написано:
“Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них.” (Лука 24:31)
То же самое произошло и с женщинами у гробницы после Его воскресения. Потому-то они и увидели ангелов, сидящих в гробнице, и говорящих с ними, которых никто не мог бы увидеть материальными глазами. И Апостолы перед воскресением видели Господа в Его прославленном Человеческом не телесными глазами, а в духе, в состоянии, которое кажется сном при возвращении из него. Это понятно из Его преображения перед Петром, Иаковом и Иоанном, о которых читаем, что они отягчены были сном (Лука 9:32). Поэтому нельзя думать, будто Господь лично явится на облаках небесных; Он явится Словом, которое от Него; потому что Он и есть Слово.
Поскольку, как только что было показано, Господь не может явить Себя лично, но предсказал, что придёт основать новую церковь, то есть Новый Иерусалим, значит, Он сделает это через человека, который сможет не только принять разумом учения этой церкви, но и издать их в печатном виде. Я свидетельствую в истине, что Господь явился предо мной, Его слугой, и послал меня исполнить эту обязанность. Вслед за тем Он открыл зрение моего духа, дозволив мне, таким образом, войти в духовный мир, и дал мне возможность видеть небеса и ады, а также беседовать с ангелами и духами, чем я и занимаюсь в течении уже многих лет без перерыва. Я подтверждаю также, что с первого дня моего призвания я не получил ни одного наставления в учениях этой церкви ни от одного ангела, но только от Господа при чтении мною Слова.
Господь, для того, чтобы быть всё время со мной, открыл мне духовный смысл Его Слова, в котором всякая истина освещается своим собственным светом, и Он присутствует в этом свете. Ведь именно духовным смыслом, и не иначе, присутствует Он в Слове. Его присутствие проникает светом, льющимся из духовного смысла, в тень, скрывающую буквальный смысл. Нечто подобное бывает, когда днём солнечный свет пробивается сквозь закрывающее его облако. (TCR 776, 777, 778, 779)

Здесь завершается наше первое чтение из Слова

Слушайте, из святого Слова Господнего, как проречено было в книге Святого Благовестия от Матфея

Тогда, если кто скажет вам: вот, здесь Христос, или там, – не верьте. Ибо восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных.
Вот, Я наперед сказал вам.
Итак, если скажут вам: “вот, Он в пустыне”, — не выходите; “вот, Он в потаенных комнатах”, — не верьте; ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого; ибо, где будет труп, там соберутся орлы.
И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются; тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою; и пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их. (Матф. 24; 23-31)

Здесь завершается наше второе чтение из Слова

Слушайте снова из святого Слова Господнего, как проречено было в книге пророка Даниила
Видел я, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь. Огненная река выходила и проходила пред Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли пред Ним; судьи сели, и раскрылись книги.
Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится. (Дан. 7; 9, 10, 13, 14)

АМИНЬ

Здесь завершается наше чтение из Слова

Бог Иегова есть сама Любовь и сама Мудрость, или Само Благо и Сама Истина. Он нисшёл Божественной Истиной, которая есть Слово, и которая была Богом у Бога, и принял Человечность, дабы привести к порядку всё в небе, и всё в аду, и всё в церкви; ибо в то время мощь ада превозмогала над мощью неба, и на земле мощь зла над мощью блага, и поэтому всеобщая погибель надвигалась неотступно. Эту неотвратимую погибель Иегова Бог отвёл благодаря Своей Человечности, Которая была Божественною истиной, и, таким образом, искупил ангелов и людей, и, затем, Он соеденил, в Своей Человечности, Божественную Истину с Божественным Благом, или же Божественную Мудрость с Божественной Любовью; и, таким образом, со Своей, и в Своей прославленной Человечности Он вернулся в Свою Божественность, в которой Он был от вечности.
Из всего этого ясно, что без пришествия Господа в мир никто не мог бы спастись. Ныне произошло тоже самое, и если бы бы Господь опять в мiр не пришёл бы в Божественной Истине, которая есть Слово, то также никто не мог бы быть спасённым. (TCR 3)

Идея о том, что Откровение Учения Веры Нового Иерусалима является Вторым пришествием Господа, тем самым пришествием, обетование которого заключено было в двадцать четвёртой главе Евангелия от Матфея, являлась, и является поныне для относящих себя к старохристианской церкви таким же камнем приткновения, каким была, в начале нашей эры, идея мессианства Иисуса Христа для принадлежавших к церкви иудейской. И камень этот, о который претыкается всё существо веры их, есть, тем не менне, именно тем камнем “который отвергли строители, и который сделался главою угла”, (Мф. 21; 42) точно так же, как это произошло и две тысячи лет тому назад, при первом сошествии Господа в наш мiр.
И оба эти отторгновения, когда церковь не принимает Того, Кого она так напряжённо и с такою надеждою многие и многие века ожидала, Того, в верности Кому она так вдохновенно и самозабвенно клялась, когда народ божий отвергает своего Бога, и “раб лукавый и ленивый” (Мф 25; 26. Лк. 19; 22) не желает исполнить волю своего Господина, при всей видимости внешнего различия времени, обстоятельств и действующих лиц, оба отторгновения эти похожи, тем не менее, между собою, по внутреннему родству породивших их причин, как единокровные близнецы-братья. И то, что столь роднит их между собою, что сообщает им столь кровное родство и столь великую духовную близость, то, что соединяет оба эти события единой цепью причинно-следсвенных связей, это – прежде всего и исключительно их отношение к Слову Божьему, на котором и из которого церковь их основана была, а также их отношение к заповедям этого Слова, сотавляющим его самую суть и самую его святость.
Для того, чтобы яснее увидеть и лучше уяснить, что же именно произошло и в том, и в другом случае, для того, чтобы лучше увидеть объединяющие оба эти отвержения параллели, пролегающие в суждениях и в оценках верующих, причислявших себя к церквам иудейской и христианской, для этого нужно просто сравнить те поворотные пункты суждений этих, которые, в одном случае, были зафиксированы в Слове Нового Завета, а, в другом случае, всё ещё являются частью исторического периода, в котором мы с вами сейчас и живём.
Для человека изначально утверждённого в вере в то, что Иисус Христос и есть тот самый Мессия, который был столь ожидаем в церкви иудейской две тысячи лет тому назад, для него кажется чем-то совершенно непостижимым, как же могло произойти так, что иудеи, современники Господа, ну просто таки не желали видеть вещей, для него столь совершенно очевидных и само собой разумеющихся. Ему кажется, что будь он на их месте в ту эпоху, уж он-то точно стал бы если уж и не выше Петра в вере и Иоанна в любви, то, по крайней мере, без особого труда поднялся бы вровень с ними, войдя, тем самым, легко и свободно, в число Двенадцати Апостолов. Но человек такой должен учитывать то обстоятельство, что Господь, для церкви иудейской, был не внешней принадлежностью их Слова, или же Слова Ветхого Завета, твёрдо, поэтому, укоренённой во внешнем их памяти и врождённого почитания, а исполнением внутреннего обетования этого Слова, то есть того обетования, которое в Слове пребывает скрыто от внешнего взгляда, и открывается внутреннему взгляду верующего исключительно по наитию свыше.
Обетование это для того сокрыто во внутреннем Слова, дабы люди злые, пришедшие в церковь, или же остающиеся в ней по достижении сознательного возраста, по мотивам корыстным, себялюбивым, мiрским и материальным, не могли бы осквернить святость этого обетования, ибо в нём, в обетовании этом, Сам Господь присутствует во всей Своей Силе, во всей Своей Славе и во всей Своей Святости. Злым же и недостойным остаётся на растерзание лишь смысл Слова внешний, который затем становится для них лишь мёртвою буквой и смертью духовной.
Для того же, чтобы увидеть обетование это, для того, чтобы не сказать Господу, по выслушании исходящего от него Его нового Святого Слова: “Ты сам о Себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не истинно” (Иоан. 8; 13), для этого необходимо, по совету самого же Господа, уметь читать внутренние знаки Слова Божьего. Когда Господь сказал иудеям: “Исследуйте Писания, ибо вы думаете через них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют обо мне” (Иоан. 5; 39), Он, прежде всего, поучал их не погружать ума своего в “предания отцов”, неизбежно наслаивающиеся в любой церкви вокруг её Слова, и состоящих из человеческих предвзятых мнений, кем-то когда-то о Слове высказанных, а затем освящённых традицией и временем в непререкаемый авторитет, и ставящихся общим мнением если и не выше самого Слова, то уж, во всяком случае, на один с ним уровень. Он призывал, поэтому, взирать к одному только Слову, единственно к нему, и исключительно к нему.
Здесь Господь говорит, и им, и нам, и всем, кто захочет Его услышать, о таком пути мышления, или же о такой дороге ума человеческого, которая ведёт его к подлинной вере, и которая делает человека, человеком принадлежащим к церкви, или же о вере в то, что Слово, как Божественная Истина, является Истиной единственной и исключительной, с которой всё, до самой наималейшей частности ума и жизни человеческой срвниваемо должно быть, как подлежащее со своей доминантой, и к которой всё жизни и ума его приводимо и отдаваемо должно быть безоглядно и без остатка. Вера эта, называемая ортодоксальной, для людей, к церкви не принадлежащих, является чем-то совершенно загадочным и непостижимым, порабощающим и ограничивающим, тиранично подчиняющим и лишающим всего того, что, в их представлении, является свободой и основой мыслящего человеческого существования, возмущающей их и поносимой ими. Но без такой веры для человека входа в церковь нет и быть попросту не может, без неё он – всё ещё “оглашенный”, то есть хотя и ознакомленный с учением церкви, и в чём-то ему очень симпатизирующий, но всё ещё стоящий вне её подлинных таинств, что в раннехристианском богослужении и символизировалось изгнанием оглашенных в момент начала его наиболее священной и внутренней части.
Но даже если человек становится непререкаемым докой в букве Слова, если он знает его от сих и до сих, если он плавает в нём так же легко и свободно, как яхта в родной гавани, если даже он делает его единственным источником всех своих познаний и убеждений, то из этого вовсе ещё не следует, что он-то первый и распознает Господа сразу же, как только Его увидит. Совсем нет, и даже, скорее наоборот. В Слове Нового Завета этот тип людей, принадлежащих церкви, представлен фарисеями, которые отвергли Господа именно на основе Слова Ветхого Завета, и смогли сделать это столь основательно и доказательно, с иудейской точки зрения, именно потому, что они, в каждой частности своего опровержения, опирались исключительно на буквальный смысл Слова, который знали, действительно, в как подлинные мастера своего дела. Совершенно обосновано заявляя, что “Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он” и что “мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает” (Иоан. 9; 29, 31), они, как дважды два, доказали себе и многим, многим другим, что Иисус Христос никто иной, как богохульствующий проходимец, которой должен быть не просто отвергнут и изгнан, как разрушающий покой, благополучие и богоспасаемость избранного народа божьего, но и, по возможности, примерно, в назидание другим, наказан. Что они и осуществили со всеми подобающими такому святому делу серьёзностью и старанием.
Одна маленькая заковырочка, при этом, была лишь в том, что, как объяснил им Господь, “Вы судите по плоти”, “Вы не знаете ни Меня, ни Отца Моего; если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего” (Иоан. 8; 15, 19), и что “если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остаётся на вас” (Иоан. 9; 41),
Беда фарисеев была (и поныне остаётся) в том, что для них грех – это отступление от буквальностей Слова Божьего, то есть грех против их веры. И они охраняют буквальности Слова, вверенного, как они думают, им Самим Богом для подобного попечения, с настойчивостью и рвением цепного пса, зарабатывающего себе, таким образом, похвалу хозяина и обетованное ему пропитание. И формально, они, в общем и целом, совершенно правы. Действительно, нарушение буквального смысла Слова есть, для человека церкви, тягчайшим грехом против Господа и Его Церкви.
Но буквальный смысл Слова – это его заповеди, или же поучения, относящиеся там к жизни благостыни, и, через благостыню, к жизни веры. То есть тот грешит против веры в Слово, кто не принимает буквально его в жизнь своей воли, и в жизнь своего разумения. И только тому, кто находится, таким образом, в буквальностях заповедей Слова, Господь может оживотворить его мёртвую букву. И только для такого человека мёртвая буква Слова превращается в его оживотворённый буквальный смысл. И вот здесь-то фарисей, сделавший своей добродетелью полировку внешнего чаши, или же тщательное блюдение смысла буквы (другими), поучающий всех, что именно они, эти другие, по Слову, в его понимании, делать должны, то есть “налагающий на людей бремена неудобоносимые”, но сам, при этом “ни одним перстом своим не дотрагивающийся до них” (Лук. 11; 46), и сделавший себя добровольным надзирателем за исполнением святости Слова остальными, и, на этом основании, полагающий себя от этого исполнения уже совершенно освобождённым, фарисей этот, на самом деле, отделён от Слова Божьего ещё больше, чем самый последний и необразованный язычник.
И так как такой дока в законе, мнящий себя знатоком Слова, совершенно не знает Отца (или же Божественного Блага), познание которого приобретается лишь исполнением заповедей и делами милосердия, то он не в состоянии узнать и Сына (или же Божественную Истину), и распознать Божественный голос, присутствующий телесно в каждом слове, Сыном Этим изрекаемом. Более того, он неизбежно обречён также ненавидеть Сына всем сердцем своим, всею душою своею, и всем разумением своим, ибо он строит надежду своего вечного благополучия на лжи и заблуждении, а так как Божественная Истина является непримиримым и смертельным врагом для всякого зла и заблуждения, то он и обречён, поэтому, с неизбежностью видеть в Сыне смертельного врага для своего вечного благополучия. Что, разумеется, более чем смешно, ибо вне Сына никакого вечного благополучия нет, и быть не может, а есть лишь ад и вечное проклятие. Но фарисей, в своём безумии, обречён, по причине безумия этого, сражаться против своего подлинного благополучия, и за своё вечное проклятие с упорством и рвением, заслуживающим, право же, гораздо более достойного применения.
Итак, среди отвергших, Господа в его первом пришествии, или же пришествии во плоти, мы выделили два основных типа, связанных с ожидавшей его церковью – тех, кто строил свои ожидания на легендах, возникших вокруг Слова Ветхого Завета, или же “Преданиях Отцов”, и относящихся преимущественно к простонародью, и тех, кто строил свои ожидания на самом Слове, но исключительно на смысле его буквы.
Ожидания первых Господь не оправдал самым коренным образом, да и не мог их оправдать, ибо являлся воплощением Слова, или же воплощением Божественной Истины в последних Её началах, а не человеческих побасенок, пусть даже и от Слова отталкивающихся. Для таковых он навсегда остался лишь бродячим магом, философом, калоритным персонажем современности, заслуживающим, разве что, наряда сумасшедшего и соответствующего наряду этому отношения. Ожидания же вторых Господь оправдал, что называется на все сто, но отнюдь не таким образом, на который они рассчитывали, и совсем не так как они того ожидали и хотели. И именно потому, что они видели, что в Нём и с Ним Писания сбываются стопроцентно, но сбываются как-то совсем не так, то Он и сделался для них воплощением святости Писания, но с отрицательным знаком, то есть воплощением поругания и богохульства Божия, или же Сатаной во плоти. И как разрушитель всего того, что для них было свято, дорого и божественно, Он, с неизбежностью должен был быть ими искоренён, и искроенён быстро и страшно.
По антитезе же, те, кто его принял, в церкви иудейской, также разделились на два идентичных разряда. К первому относились профаны в законе, которые приняли Его просто по голосу своего сердца, а не по вычислениям теологического ума, для которых Он был именно тем Мессией, Какого они себе приблизительно и представляли, по своим простонародным прикидкам, воспитанным на околобиблейском фольклоре. Эти бросали дома, промыслы, семьи и доходные места, и следовали за Ним беззаветно всюду, куда бы Он не направил Свои стопы, слушая Его с немым обожанием, понимая пятое через десятое, или же не понимая ничего вообще, но готовые перенести и отдать многое, если не всё, за простую возможность быть возле Него, слушать Его и видеть Его. Для них Он был “Сын Бога Живого” (Мф 16; 16), за Которым следовать, Которого слушаться и Которому служить было для них неодолимым повелением души, не терпящим ни рассуждений ни, тем более, малейших сомнений.
Ко второму же разряду относились те учителя закона, которые смогли переломить себя, и принять, с содроганием или без, со внутренней скорбью по утраченным идеалам и стереотипам, или почти без таковой, но, тем не менее, смогли и сумели, по велению ума своего, и, понуждаемого умом этим сердца, принять новое Учение и поклониться Учителю, прийти к Нему, смиряясь гордыней своего многознания, и начать учиться заново, почти с нуля, новой науке о Слове Божьем. Для таковых он был авторитетным Учителем, совершенным в Священном Знании, Который заслуживал того, чтобы стать у Него учениками, и, по досадной своей кончине, быть погребённым с достоинством и подобающими почестями, если уж и не публичными, то, хотя бы, с соблюдением всех, предписанных законом приличий.
Если первому разряду, из принявших тогда Господа, было вполне достаточно Его свидетельства о Самом Себе, подтверждаемого, пусть и не очень высокоучёным, но твёрдым и могущественным голосом их собственного сердца, то для вторых Господь должен был предъявить неопровержимые доказательства из Слова Ветхого Завета. Для этих знатоков закона Его собственное о Себе свидетельство не стоило и ломаного шеккеля.
Но, как бы то ни было, в самой иудейской церкви Господа приняло исчезающее меньшинство, а еще меньше ему до конца воспоследовало. Подлинное признание, и подлинное приятие Господа ожидало именно там, где, на это, казалось бы меньше всего стоило бы рассчитывать, а именно среди язычников.
С язычниками же всё было совсем иначе, чем с “верными”. У язычников Слова Ветхого Завета или не было вообще, или же оно у них было в поругании и осмеянии. Если язычники и приходили к нему, то совершалось это лишь после того, как Господь был ими уже безоговорочно признан как “Господь мой и Бог мой”, и они уже ни в каких таких доказательствах этого факта из Еврейского Слова совершенно не нуждались. Таинство признания и принятия Господа язычниками заключалось в дарованном Им для них Слове Нового Завета, в которое преобразилась, наитием Святого Его Духа в умы Евангелистов, судьба Господнего пребывания в нашем мiре. Оно, это новое Слово, было написано языком, понятным язычникам, образами, доступными их воображению, и стилем для них привычном и родном.
И именно потому, что они признали это Слово, приняли его, полюбили его, и ему воспоследовали, они и смогли принять Самого Господа, принять Его в совершенно Новой Ипостаси, уже не как Мессию Ветхого Завета, но как Учителя Божественной Мудрости и Сына Божия Завета Нового, который, однако же, был гораздо ближе ко внутреннему божественному духу Ветхого Завета, чем Мессия его буквального, или же иудейского смысла.
Со вторым же пришествием Господа к Своему народу, или же к “верным” церкви, названной Его именем, и возникшей среди народов, прежде языческих, после принятия Его через Слово Нового Завета, с ним повторилась совершенно аналогичная история, с той лишь поправкой, что, всвязи с пришествием Его в Божественном Духе Слова, и по отсутствии, поэтому, у Него в этом новом Его пришествии материальной плоти, современным фарисеям так и не представилась возможность снова Его распять, что они, впрочем. до некоторой степени компенсировали измываясь над буквальным смыслом Слова Его Нового Завета.
Доказательства подлинности Своего Пришествия, которые Господь явил народу церкви Своей в Учении Веры Нового Иерусалима, которым, и в духе которого Он и совершил это Новое Пришествие, также, как и в Первом Его Пришествии, были двоякого свойства. Небесное Учение просто наполнено утверждениями, в которых Господь говорит нам, что учение это, во первых, исходит исключительно от Него Самого, и что Сведенборг здесь лишь орудие Его Откровения, а, во вторых, что учение это и Есть Его Второе Пришествие, то самое, которое было обещано в Слове Нового Завета. Для тех же, кто опять недоверчиво повторяет: “Ты сам о Себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не истинно”, Им приведено было, в Учении этом, ну просто необозримое множество истолкований Слова Нового и Ветхого Заветов, доказывающих, с неизбежной очевидностью строжайшей логики, что там, в этом Слове, говорится именно о духовном Его пришествии, и что ни о каком ином Божественном пришествии Слово Божье не говорит и говорить не может. И в учении этом, с неизменным постоянством, Господом повторяется тот же самый совет – “Исследуйте”, в духе разума рационального и постижения логического “Писания, ибо вы думаете через них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют обо Мне”.
Откуда следует, что христиане здесь были поставлены совершенно в то же положение, что и иудеи семнадцать веков тому перед этим – им предлагалось принять исполнение внутреннего обетования того Слова, во внешнем которого они находились. И, надо сказать, что христиане, столь презрительно посмеивающиеся над неразумными иудеями, так позорно и ужасно упустившими свой шанс приобщится к вечному благополучию, судя по всему, что мы видели и видим, имеют все шансы если и не перещеголять в аналогично предложенном им выборе иудеев, то, по крайней мере, обнаружить себя в соседстве с ними, в одной и той же грязной и глубокой луже.
И так же, как, в своё время, иудеи, христианские отрицатели разделились на два лагеря. В одном, живущем иллюзиями и побасенками околохристианского фольклора, Небесное Учение рассматривается не более чем как порождение больного ума человеческого, которое заслуживает лишь быть помещённым в исторические анналы клинической психиатрии. Другие же, или современные законники и фарисеи, знающие оба Завета Слова Господнего как свои пять пальцев, блюдущие веру в их святость и божественное происхождение, читающие знаки откровения, присущие Небесному Учению Веры, в полной ясности своего теологического разумения, как открытую и истолкованную книгу, они, отвергшие заповеди жизни в Слове, и добрые дела, из них вытекающие, как оскверняющие чистоту их заслужливой веры, по которой они оправданы, по чистому Божественному Милосердию, уже бесповоротно и навечно, если только не потеряют девственной чистоты этой веры, так вот они ополчались и ополчаются на книги этого Учения как на Сатану во плоти, не гнушаясь, для его компрометации, даже самыми сатанинскими клеветой, передёргиванием и обманом. У них, также, как и у фарисеев и законников церкви иудейской, “умы ослеплены, ибо то же самое покрывало, которое Моисей полагал на лице своё, чтобы сыны Израелевы не взирали на конец происходящего, доныне остаётся неснятым при чтении Ветхого Завета” (а также, для них, и Нового) “потому что оно снимется Христом. Доныне, когда они читают Моисея (т.е. Слово Божье), покрывало лежит на сердце их” (2 Кор 3; 13, 14) Покрывало это со Слова Божьего снимается исключительно Самим Господом, если к Нему за этим приходят. Но фарисей, древний, или же современный – безразлично какой, к Господу идти не может и не хочет, “ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы” (Иоан. 3; 20).
Прийти же, из принадлежащих к старохристианской церкви, к Господу в Его Новом Пришествии смогли только те из неё, кто всем сердцем своим, всем разумением своим и всею душою своею, любил творить правду заповедей Его Нового Завета, веровал в святость и боговдохновенность Его Слова, веровал в Него, как в Сына Божьего, единого с Отцом, и признавал Его, и только Его Единого, Господом своим, и Богом своим, ибо лишь “поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны” (Иоан. 3; 21).
Совершенно аналогичным образом и те, кто, в церкви христианской, приняли Господа в Его новом пришествии, они также поделились или же на принимающих свидетельство Его в чистоте своего сердца, и следующих за Ним, не спрашивая, и не требуя доказательств, или же на смирившихся перед силой аргументов Учения законников в Слове, следующих за ним не повелению сердца, но по понуждению своего разума, хоть и в определённой скорби сердечной по погребённым своим иллюзиям и безвременно усопшим, но столь горячо любимым ими прежде заблуждениям.
И так же, как и тогда, мало, исчезающе мало число, в церкви Его Ему воспоследовавших. И также, как и тогда, единственной надеждой, и единственной перспективой для Новой Церкви Господней остаются язычники, которые примут Его не через слово Его прежней, или же отвергнутой Им церкви, но примут Его в Его Новом Слове, написанном для них на их собственном языке, языке им близком и понятном. Там, в Подлинной Новой Господней Церкви, или же в святом Его Новом Иерусалиме, примут и признают Его как Господа Его Нового Слова, где Он явлен во всей мощи и во всём сиянии духовной рациональности подлинной Божественной Истины. И там, в этой Новой Церкви, основанной на Его Новом Слове, данном Господом для неё в Его Небесном Учении Веры, там, как предсказывал об этом Сам Господь: “уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: “познайте Господа”, ибо все сами будут знать Меня, от малого и до большого” (Иер. 31; 34).

АМИНЬ

Текст проповеди, прочитанной в Общине Господней Новой Церкви, или же в Новом Иерусалиме,
г. Львова, Украина
Пастором общины Васильевым А.В.
7 февраля 1999 года