Глава четвертая (2)
Глава четвертая (2)
Есть законы Божественного Провидения, неизвестные людям
138. IV. Никто не преобразован в состояниях нерациональности и несвободы.
Было выше показано, что человеку присваивается лишь то, что он сам собою творит в свободе, по рассудку, и это потому, что свобода принадлежит воле, а рассудок разумению, и человек, действуя в свободе, по рассудку, действует по воле, посредством своего разумения, и соделанное в сочетании того и другого присваивается ему. Теперь, так как Господь желает, чтобы человек был преобразован и внутренен, дабы иметь жизнь вечную или жизнь Неба, никто же не может быть преобразован и возрожден, если добро не присвоено его воле как бы его, а истина не присвоена его разумению тоже как бы его, а так как только кому-либо присвоено то может быть, что соделано в свободе воли, по рассудку разумения, то явствует, что никто не может быть преобразован в состоянии несвободы и нерациональности. Есть много состояний несвободы и нерациональности; их можно вообще отнести к следующим: состояния страха, несчастья, болезни души (animus), болезни тела, неведения, слепоты разумения. О каждом из этих состояний в частности будет сказано нечто.
139. Что никто не может быть преобразован в состоянии страха, то потому, что страх отнимает свободу и рассудок, или свободу и рациональность; в самом деле, любовь открывает внутреннее духа, но страх их замыкает, когда же замкнуты они, то человек мало мыслит, и только о вещах, представляющихся его душе (animus) и внешним чувствам; таков всякий страх, овладевающий душой. Что есть у человека внутреннее мысли и внешнее мысли, это было показано выше; страх никогда не может овладеть внутренним мысли, это внутреннее всегда в свободе, ибо оно в любви своей жизни, но он может овладеть внешним мысли, и когда овладеет, то внутреннее мысли закрывается; когда оно закрыто, человек не может действовать в свободе, по рассудку, ни, следовательно, быть преобразован. Страх, овладевающий внешним мысли и замыкающий внутреннее, есть главным образом страх потери чести и наживы; страх же кар гражданских и внешних кар церковных не замыкает, потому что законы присуждают кары лишь для тех, кто говорит и действует против гражданских законов государства и духовных предметов Церкви, но не для тех, кто мыслит против них. Страх адских наказаний овладевает, правда, внешним мысли, но лишь на несколько минут, на несколько часов и на несколько дней, и это внутреннее восстановляется в своей свободе по внутреннему мысли, принадлежащему собственно своему духу и любви своей жизни и называемому мыслью сердца. Но страх потери чести и достатка овладевает внешним мысли человека, и овладевая им, замыкает сверху внутреннее мысли для наития неба и делает, что человек не может быть преобразован: причина та, что любовь жизни каждого человека есть, по рождению, любовью к себе и к миру; любовь же к себе составляет одно с любовью почестей, а любовь к миру составляет одно с любовью к достатку; вот почему, когда человек в почестях и в достатке, то из боязни их потери он подтверждает в себе средства, служащие почестям и наживе, как гражданские так и церковные, те и другие, принадлежащие правительству; подобно тому поступает тот, который еще не в почестях и достатке, если стремится к ним, но оное из страха потери доброго имени, доставляющей почести и достаток. Сказано, что этот страх овладевает внешним мысли и замыкает внутреннее сверху для наития неба; выражаются, что внутреннее закрыто, когда оно составляет с внешним одно, ибо тогда оно не в себе, а во внешнем. Но так как любови к себе и к миру суть адскими, и источниками всех зол, то видно ясно, каково в себе внутреннее мысли тех, в ком эти две любви суть любовью жизни и в ком царит та и другая любовь, а именно, что он полон вожделений зол всякого рода. Этого не знают те, которые из боязни потери почета и богатства сильно держатся религии, в которой живут, главным образом религии, в силу которой они обожаемы как боги, а в то же время суть плутонами в аду; такие могут гореть усердием спасения душ, но тем не менее от адского огня. Так как этот страх отнимает главным образом самую Рациональность и самую Свободу, небесные по происхождению, то очевидно, что он препятствует тому, чтобы человек мог быть преобразован.
140. Что никто не может быть преобразован в состоянии несчастья, если тогда только он мыслит о Боге и испрашивает помощи, то потому, что это состояние вынужденное; выйдя же в состояние свободное, он возвращается в предыдущее состояние, когда мало думает о Боге, или только думал о Нем; иначе с теми, кто и до того, в свободном состоянии, боятся Бога. Бояться Бога значит бояться прогневить Его, а бояться прогневить Его – это бояться грешить, и это не страх, а любовь. Любящий кого-либо не боится ли ему причинить зло? И чем больше любит, тем больше этого боится; без этого страха любовь бессмысленна и поверхностна, принадлежа одной мысли, но никак не воле. Под состояниями несчастья разумеются состояния отчаяния от опасностей, например, в сражениях, в дуэлях, в кораблекрушениях, в падениях, в пожарах, от значительной или внезапной потери достатка, должности и, следовательно, чести, и в других подобных случаях; мыслить о Боге лишь в этих обстоятельствах – значит мыслить не по Богу, а по себе самому; в самом деле дух (mens) тогда как бы захвачен в теле и таким образом он не в свободе и затем не в рациональности, без которых нет преобразования.
141. Что никто не может быть преобразован в состоянии болезни душевной (animus), то потому, что болезнь души отнимает рациональность и свободу действовать по рассудку; ибо душа больна, а не здорова, рациональна же здоровая душа, а не больная душа. Эти болезни суть меланхолия, побочная или фальшивая совесть, фантазии разных родов, тоска и тревога духа, произведенная пороком тела, принимаемая иногда за искушения, но они не суть ими, ибо настоящие искушения имеют объектом духовное, и в них дух разумен, но те первые имеют объектом природное, и в них дух безумен.
142. Что никто не может быть преобразован в состоянии болезни тела, то потому, что рассудок тогда не в свободном состоянии, ибо состояние рассудка зависит от состояния тела: когда тело нездорово, дух тоже нездоров, хотя бы потому, что он удален от мира; ибо дух, удаленный от мира, мыслит, это правда, о Боге, но не по Богу, ибо он не в свободе рассудка; у человека свобода рассудка исходит из того, что он посередине между небом и миром и может мыслить по небу и по миру и тоже по небу о миру и по миру о небе. Когда же человек болен и мыслит о смерти и о состоянии души своей по смерти, то он не в миру, и духом он в отвлеченном состоянии; в одном этом состоянии никто не может быть преобразован, но может быть укреплен, если до болезни был преобразован. То же самое с теми, которые отказываются от мира и от всех дел мирских и только мыслят о Боге, о небе и о спасении; но об этих предметах будет сказано подробнее в другом месте. Вот почему если те же самые люди не были преобразованы до своей болезни, они становятся после нее, когда умрут, такими же, как прежде были; заблуждение мыслить, что иные люди могут покаяться или получить какую-либо веру в болезнях, ибо ничего нет активного в этом покаянии и ничего нет от милосердия в этой вере, почему в той и другой все принадлежит устам и ничего сердцу.
143. Что никто не может быть преобразован в состоянии неведения, то потому, что всякое преобразование соделывается истинами и жизнью по истинам; не знающие же истин не могут быть преобразованы, но ежели они желают истин из расположения к истинам, они бывают преобразованы в духовном мире, по смерти.
144. Те, которые в состоянии слепоты разумения, тоже не могут быть преобразованы; также они не знают истин, ни жизни по истинам, ибо разумение должно их наставлять, а воля должна их творить, и когда воля творит то, чему разумение наставляет, тогда живут по истинам; но когда разумение ослеплено, то воля тоже замкнута, и тогда творят в свободе по рассудку только зло, подтвержденное в разумении ложью. Кроме невежества, ослепляет разумение еще религия, наставляющая слепой вере, затем доктрина лжи; ибо как истина открывает разумение, так ложь его замыкает; она замыкает его сверху, но открывает его снизу, а разумение, открытое только снизу, не может видеть истин, а может лишь подтверждать все желаемое, главным образом – ложь. Разумение помрачается также вожделениями зла; пока воля в них, она побуждает разумение подтверждать их, и насколько вожделения зла подтверждены, настолько воля быть не может в наклонности к добру, ни видеть посредством него истин, ни, следовательно, быть преобразованной. Возьмем в пример того, кто в вожделении прелюбодеяния. Воля его, обратясь в удовольствие своей любви, побуждает разумение утверждать прелюбодеяние, говоря; “Что такое прелюбодеяние? Какое зло в нем? Не то ли это, что между мужем и его супругою? От прелюбодеяния не родятся ли так же точно дети? Женщина не может ли без ущерба допустить нескольких мужчин? Что духовное имеет общего с этим?” Так помышляет разумение, которое тогда есть проституткою воли и стало до того бессмысленно от беззаконного сношения с волей, что не может видеть того, что супружеская любовь есть самою духовною небесною любовью, которая есть образом любви Господа с Церковью, откуда она даже исходит, и, таким образом, она в себе есть святостью, сущим целомудрием, сущею чистотою и сущею невинностью; она соделывает, что люди суть любовью в форме, ибо супруги могут взаимно любить друг друга в сокровенном и таким родом образоваться в любовь, что прелюбодеяние уничтожает эту форму и с нею образ Господа, и (ужасно это!) прелюбодей смешивает свою жизнь с жизнью мужа в супруге этого мужа, и так как это профанация, то ад называется блудом, а небо, наоборот, называется браком. Даже любовь прелюбодеяния сообщается с адом самым глубоким, а истинно супружеская любовь с самым внутренним небом; члены деторождения того и другого тела соответствуют также обществам высшего неба. Эти подробности приведены, дабы знали насколько разумение помрачено, когда воля в вожделении зла, и что в состоянии омрачения разумения никто не может быть преобразован.
145. V. Принуждать себя самому – не против рациональности и не против свободы.
Было уже показано, что есть у человека внутреннее мысли и внешнее мысли; что они различаются как предыдущее и последующее или как высшее и низшее, и что в силу того они различны, могут они действовать отдельно и действовать заодно; они действуют отдельно, когда человек по внешнему мысли говорит и делает иначе, чем мыслит и желает внутренне, и они действуют заодно, когда он говорит и делает то, что внутренно мыслит и желает; такое поведение общее искренним людям, а другое неискренним; внутреннее также может бороться с внешним и этой борьбой принудить его к соглашению; борьба происходит тогда, когда человек мыслит, что зло есть грехи, и желает отказаться от них; ибо когда он отказывается, то дверь отворяется, и раз она открыта, вожделения зла, осаждавшие внутреннее мысли, изгоняются Господом и на то место насаждаются чувства добра; оно совершается во внутреннем мысли, но так как удовольствия вожделений зла, осаждающие внешнее мысли, не могут быть изгнаны в то же время, то посему борьба между внутренним и внешним мысли; внутреннее желает изгнать эти удовольствия, потому что они суть удовольствия зла и не соответствуют чувствам добра, в которых теперь обретается внутреннее, и на место удовольствий зла оно желает поместить соответствующие удовольствия добра; эти удовольствия добра называются добром милосердия. По этому противодействию начинается борьба, и если она сильна, то называется искушением. Теперь, так как человек есть человеком по внутреннему мысли, ибо это внутреннее есть самим духом человека, то видно что человек понуждает себя, когда он понуждает внешние мысли к согласию или к принятию удовольствий его влечений, которые суть добром милосердия. Что это не против рациональности и не против свободы, но по ним, видно ясно, ибо рациональность борется, и воля выполняет борьбу; даже воля сама с рациональностью обретается во внутреннем и через него во внешнем. Когда же внутреннее побеждает, что бывает, если внутреннее привело внешнее к согласию и послушанию, то настоящая Свобода и настоящая Рациональность даруются человеку Господом, ибо тогда человек извлекается Господом из адской свободы, которая в себе есть рабством, и поставляется в свободу небесную, которая в себе есть настоящею свободой и для него союз есть с ангелами. Что те, которые в грехах, суть рабами и Господь делает свободными получающих по Слову истину от Него, Он Сам тому поучает в Иоанне (VIII, 31-36).
146. Пример для наглядности: человек познал удовольствие в обманах и в тайных хищениях, но видит и внутренно признает, что то грехи и, следовательно, хочет от них отказаться; когда он отказывается, то начинается борьба внутреннего человека с внешним; внутренний человек в расположении искренности, но внешний еще в удовольствии обмана; удовольствие это, совершенно противоположное удовольствию искренности, не отходит, разве только не принудят его, и оно не может быть принуждено иначе как борьбой, и тогда, если внутренний человек победитель, то внешний человек входит в удовольствие любви искренности, которое есть милосердием: позднее удовольствие обмана становится мало-помалу неудовольствием для него. То же самое со всеми другими грехами, которые суть прелюбодеяниями и блудом, мщениями и ненавистями, богохульствами и ложью. Но труднейшею из всех есть борьба против любви властвовать по любви к себе; покоряющий эту любовь покоряет легко все другие любови, ибо эта любовь им глава.
147. Здесь будет сказано в нескольких словах, как Господь изгоняет вожделения зла, осаждающие от рождения внутреннего человека и влагает на их место добро, когда человек удаляет, как бы сам собою, зло как грехи; уже было показано, что у человека есть дух (mens) природный, дух духовный и дух небесный, что человек в духе оном природном, пока он в вожделениях зла и в их удовольствиях, и что во все это время духовный мир закрыт; но лишь только человек по исследованию признает зло за грехи против Бога, ибо они противны божественным законам и, следовательно, желает отказаться от них, то Господь открывает духовное (начало) и входит в природное посредством чувств истины и добра, и также в рациональности, и по этому рациональному приводит в порядок то, что против порядка ниже, в природном; это и представляется человеку борьбой, а у тех, которые много предавались удовольствиям зла, искушениям, ибо в душе (animus) скорбь, когда порядок ее мыслей изгоняется. Теперь, так как борьба идет против того, что в человеке и что человек чувствует своим, и никто не может бороться против себя, иначе как по внутреннему в себе и по свободе, которая в нем, то явствует, что внутренний человек борется тогда против человека внешнего по свободе, и что он принуждает внешнее к послушанию; это значит принуждать себя, а что это не против свободы и не против рациональности, но соответственно этим двум способностям, – очевидно.
148. Сверх того, всякий человек хочет быть свободен и удалить от себя несвободное и подвластное; всякий ребенок при учителе желает быть независим (suijuris) и, следовательно, свободен; подобно тому всякий служитель при господине и всякая служанка при госпоже; всякая молодая девушка хочет выйти замуж из дома отчего, чтобы действовать свободно в собственном доме, всякий молодой человек, желающий работать, торговать или исполнять какую-либо должность, пока он подчинен другим, желает уволиться от их главенства, чтобы вести себя по-своему; все, старающиеся, по собственному побуждению, достигнуть свободы, приневоливают себя, и приневоливая себя, действуют в свободе, по рассудку, но по свободе внутренней, при коей внешняя свобода смотрится как на услужение. Это было приведено в доказательство, что принуждать себя не значит действовать против рациональности и против свободы.
149. Если человек не хочет точно так же перейти из рабства духовного в духовную свободу, на это первая причина в том, что он не знает, что такое рабство духовное, ни что такое духовная свобода; у него нет истин, которые поучают, а без истин он мыслит, что духовное рабство есть свобода, и духовная свобода есть рабство. Вторая причина та, что религия Христианского Мира замкнула разумение, и отдельная вера запечатала его, ибо та и другая поставила вокруг себя железною стеною догмат, что предметы теологические суть трансцедентальны и, следовательно, не могут быть доступны никакой рациональности, и что они для слепых, а не для зрячих. Этим они скрыли истины, которые бы научили, что такое свобода духовная. Третья причина та, что не многие исследуют себя и видят свои грехи, а не видящий их и не отступающийся от них обретается в свободе своих грехов, которые есть адскою и рабскою в себе свободой; видеть же посредством этой свободы свободу небесную, которая есть настоящей свободой, – это как бы сквозь туман видеть день и под черною тучей видеть то, что солнечного над нею. Отсюда явствует, что не видят, что такое свобода небесная, а разница между этой свободой и свободой адской такая же, как между тем, что живо, и тем, что мертво.
150. VI. Внешний человек должен быть преобразован человеком внутренним, а не наоборот.
Под человеком внутренним и человеком внешним разумеется то же самое, что под внутренним и внешним мысли, о чем было очень часто говорено. Если внешнее преобразовывается внутренним, то потому, что внутреннее наитствует во внешнее, а не наоборот. Что есть наитие духовного в природное, а не наоборот, известно в ученом мире, и что внутренний человек должен быть сперва очищен и обновлен, а через него человек внешний, – известно в Церкви; если это известно, то потому, что Господь и рассудок оное внушают; Господь поучает этому словами: “Горе вам, лицемеры! Ибо вы очищаете внешность чаши и блюда, но внутри они полны хищения и невоздержания. Фарисей слепой, очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы и внешность также стала чиста” (Матф. XXIII, 25, 26): что рассудок это внушает было показано во многих местах Трактата О Божественной Любви и Божественной Мудрости. В самом деле, то, чему поучает Господь, Он дает человеку познавать рассудком, и это двумя способами: одним в том, что он видит в себе, что это так, лишь только это услышит; другим – что он понимает это по доказательствам. Видит в себе – это в человеке внутреннем, а понимает по доказательствам – это в человеке внешнем. Кто не видит в себе, услышав, что человек внутренний должен быть сперва очищен, а через него внешний человек? Но не получающий от наития неба общей идеи об этом предмете может быть в заблуждении, вопрошая внешнее своей мысли; по одному этому внешнему видно только, что внешние дела, принадлежащие милосердию и благочестию, спасают без внутренних; то же самое с другими, например, что зрение и слух наитствуют в мысль, запах и вкус в сознание, таким образом внешнее во внутреннее, когда между тем наоборот; если то, что мы видим и слышим, представляется наитствующим в мысль, – это иллюзия, ибо разумение видит в глазе и слышит в ухе, а не наоборот; то же самое с остальным.
151. Но будет сказано в нескольких словах, как человек внутренний преобразовывается, а через него человек внешний: человек внутренний не преобразовыван только знанием, пониманием и умом, следовательно, только мыслью, но он преобразован желанием того, чему наука, понимание и мудрость поучают; когда человек знает, понимает и держит предметом мудрости, что есть Небо и Ад, что всякое зло от Ада и всякое добро от Неба, и если не желает зла тогда, потому что оно от Ада, и желает добра, потому что оно от Неба, то он в первой степени преобразования и на пороге ада к Небу: когда человек подвигается вперед и желает отречься от зол, то он во второй степени преобразования и тогда вне ада, но не в Небе еще: он его видит над собою, в этом внутреннее преобразование человека, но если то и другое, внешнее как и внутреннее, не преобразовывается, то человек не преобразован; внешнее преобразовывается внутренним, когда внешнее отрекается от зол, которых внутреннее не желает, потому что они адские, и еще более, когда в силу этого, оно избегает их и борется с ними; таким образом внутреннее – желает, а внешнее – творит; ибо кто не творит того, что желает, то есть внутри, что не желает он, и это, наконец, обращается в нежелание. По этим немногим объяснениям можно видеть, как внешний человек преобразован внутренним; оное же разумеется по словам Господа Петру: “Иисус сказал: Если не омою тебя, не имеешь части со мною. Петр Ему сказал: “Господи, не только ноги мои, но также – руки и голову. Иисус сказал: омытому нужно только ноги омыть, и он чист весь” (Иоанн, XIII, 8, 9, 10). Под омовением разумелось духовное омовение, которое есть очищение от зол; под омытием головы и рук разумеется очищение внутреннего человека, под омытием ног разумеется очищение внешнего человека, что внешний человек должен быть очищен после того, как очищен внутренний, разумеется под словами: “омытому нужно только ноги омыть”; что всякое очищение от зол совершается Господом, разумеется под словами: “если не омою тебя, не имеешь части со Мною””. Что у Евреев омовение прообразовало очищение от зол, и оно же преобразуется в Слове омовением, и что очищение человека природного или внешнего означается омовением ног, – было показано во многих местах в “Тайнах Небесных”.
152. Так как есть у человека внутреннее и внешнее и как то, так и другое должно быть преобразовано, для того, чтобы человек был преобразован, и никто не может быть преобразован, если не исследует себя, не увидит и не признает своих грехов и затем не отречется от них, то явствует, что надобно исследовать не только внешнее, но и внутреннее; если одно внешнее исследовано, то человек видит только то, что актуально сделал или чего не сделал, например, что он не убивал, не прелюбодействовал, не воровал, не лжесвидетельствовал и тому подобное; таким образом он рассматривает зло своего тела, а не зло своего духа, между тем как должно быть рассмотрено зло духа, дабы мог он быть преобразован, ибо человек живет духом по смерти, и всякое зло, которое в нем, остается; дух может быть исследован лишь тогда, когда человек обращает внимание на свои мысли и, главным образом, на свои намерения, ибо намерения суть мысли во вне; в них зло в своем начале и в своем корне, то есть в своих вожделениях и в своих удовольствиях; если они не усмотрены и не признаны, то человек все-таки во зле, хотя во внешних он его не совершает; что мыслить по намерению значит – желать и делать, это очевидно по словам Господа: “Кто посмотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем” (Матф. V, 28). Таким исследованием внутреннего человека внешний человек существенно исследован бывает.
153. Я очень часто удивлялся тому, что хотя всему Христианскому миру известно, что надобно избегать зол как грехов, и что иначе они не отпущены, и не отпущены когда грехи, то нет никакого спасения, – едва ли один из тысячи это знает, ибо оными осведомлялись в духовном Мире, и было признано верным: в самом деле каждому в Христианском Мире известно это по молитвам, произносимым приступающими к Священной Вечере, ибо в них это сказано открыто; а между тем, когда спросить их, знают ли они это, они отвечают, что не знают и не знали; и это оттого, что они не думали об этом, а большинство думало только о вере и о спасении посредством нее одной. Я также удивлялся, что одна вера помрачила так глаза, что утвердившиеся в ней, читая Слово, не видят ничего, что говорится в нем о Любви, и Милосердии, и о Делах; это как будто они верою залепили все предметы Слова, как тот, кто покрывает рукопись киноварью, следствием чего ничто не обнаруживается из-под низу, и если что и обнаруживается, то бывает поглощено верою и говорят, что это вера.
4. Закон Божественного Провидения, дабы человек был веден и поучаем с Неба Господом посредством Слова, учения, проповедей по Слову, и по видимости как бы самим собою
154. По видимости человек ведется и поучается сам собою, но истина в том, что человек веден и поучаем одним Господом; подтверждающие в себе видимость, но не истину в то же время, не могут удалить от себя зол как грехов; но подтверждающие в себе видимость и истину в то же время – это могут; ибо зло как грехи удаляется по видимости человеком, а по истине Господом; эти могут быть преобразованы, а те не могут. Подтверждающие в себе видимость, но не истину в то же время, суть внутренние идолопоклонники, ибо они обожатели себя и мира; ежели нет религии в них, то они становятся поклонниками природы и атеистами; но ежели в них есть религия, они становятся поклонниками людей и в то же время подобий. Это они разумеются в первой заповеди Десятисловия, то есть поклонники иных богов, но подтверждающие в себе видимость, и в то же время истину, становятся поклонниками Господа, ибо Господь возвышает их из их соби, которая есть видимость, и ведет в свет, в котором истина и который есть истиною, и Он им дает внутренне сознавать, что они ведены и поучаемы не самим собою, а Господом. Рациональность тех и других может казаться многим подобною, но весьма различна: рациональность тех, которые в видимости и в то же время в истине, есть рациональностью духовной; рациональность же тех, которые в видимости, но не одновременно в истине, есть рациональностью природной; она может быть уподоблена саду, каким он в свете зимы, но рациональность духовная может быть уподоблена саду, каким он в свете весны. Впрочем, несколько подробностей будут даны по этому предмету в следующем порядке: I. Человек веден и поучаем одним Господом. II. Человек веден и поучаем Господом посредством Ангельского Неба и от этого Неба. III. Человек веден Господом посредством наития и поучаем посредством просветления. IV. Человек поучаем Господом посредством Слова, учения и проповедей по Слову и, таким образом, непосредственно одним Господом. V. Человек веден и поучаем Господом во внешних, по всей видимости как бы самим собою.
155. I. Человек веден и поучаем одним Господом.
Это вытекает как следствие из всего показанного в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости, как о Божественной Любви Господа и Его Божественной Мудрости в первой части, так и о Солнце духовного Мира и о Солнце природного Мира во второй части; затем о Степенях во второй части, о Сотворении вселенной в четвертой части и о Сотворении человека в пятой части.
156. Если человек веден и поучаем одним Господом, то потому, что он живет одним Господом, ибо воля его жизни ведена и разумение поучаемо; но это против видимости, ибо человеку кажется, что он живет сам собою, когда истиной есть, что он живет Господом, а не сам собою: но так как человек, покуда он в миру, не может сознавать ощущения, что он живет одним Господом, так как видимость, что он живет сам собою, у него не отнята, ибо без нее человек не будет человеком, то оное должно быть доказано доводами, которые затем подтвердятся опытами и, наконец, Словом.
157. Что человек живет одним Господом, а не самим собою, будет доказано такими доводами: что есть единая сущность, единая субстанция и единая форма, от которой происходят все сущности, все субстанции и все формы, которые созданы были; что эта единая сущность, субстанция и форма есть Божественная Любовь и Божественная Мудрость, от которой происходит все, что в человеке относится к любви и мудрости: что она также есть само Добро и сама Истина, к которым относится все, и что это жизнь, от которой исходит жизнь всех веществ и все вещества жизни; затем также, что Единое и самое в себе есть Вездесущий, Всеведущий и Всемогущий, и что это Единое и Самое в Себе есть Господь всей вечности или Иегова.
Во-первых. Есть единая сущность, единая субстанция и единая форма, от Которой происходят созданные все сущности, все субстанции и все формы: в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости (44-46 и во второй части того же Трактата) было показано, что Солнце Ангельского Неба, происходящее от Господа и в котором Господь, есть этой единой субстанцией и формой, по которой суть все сотворенные вещества, и что нет и не может быть ничего, что бы не было по этому Солнцу; что все происходит от него посредствами (per derivationes), по степеням, было показано в третьей части. Кто по рассудку не сознает и не признает, что есть единая Сущность, от которой происходит всякая сущность, и единое Бытие, от которого происходит всякое бытие? Что может существовать без Бытия? И что такое бытие, от которого происходит всякое бытие, если это не само бытие? А то, что есть само Бытие, – есть Бытие единое и Бытие в Себе. Потому, что это так, и что каждый по рассудку это сознает и признает, а если нет, то может сознавать и признавать, не явствует иного, как то, что это Бытие, которое есть само Божественное или Иегова, есть всем во всем сущем и существующем; то же самое, если сказать, что есть единая субстанция, от которой происходят все вещества. Что Солнце Ангельского Неба есть этой единой субстанцией и единой формой, затем также, что эта сущность, эта субстанция и эта форма разнообразна в сотворенных предметах, это было показано в вышеупомянутом Трактате.
Во-вторых. Эта единая сущность, субстанция и форма есть Божественная Любовь и Божественная Мудрость, от которой происходит в человеке все, относящееся к любви и мудрости. Оное было вполне доказано в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости. Все, что в человеке по видимости живет, в нем относится к воле и разумению, и каждый по рассудку сознает и признает, что эти оба (начала) составляют жизнь человека. И что оная жизнь, как не то, что я желаю этого или понимаю это, или же люблю это, либо думаю об этом? А потому, что человек желает того, что любит, и думает то, что понимает, все присущее воле относится к любви, и все присущее разумению относится к мудрости; а так как то и другое не может существовать у кого-либо по нем самом и может лишь существовать по Тому, Кто есть Сама Любовь и Сама Мудрость, то явствует, что оное исходит от Господа всей вечности, или Иеговы; если бы не исходило, человек бы был самой любовью и самой мудростью, следовательно, Богом всей вечности, что сама мудрость человеческая с ужасом отвергает. Разве что-либо может существовать, иначе, как по себе предыдущему? И это предыдущее может ли существовать не имея, опять же, не иначе как предыдущего по себе? И так далее до первого, которое есть в Себе?
В-третьих. Подобно тому она есть само Добро и сама Истина, к которым относятся все вещества: принято и признано всяким человеком, имеющим рассудок, что Бог есть само Добро и сама Истина, и что всякое добро и всякая истина не могут исходить иначе, как от самого Добра и самой Истины; положения эти признаются всяким рассудительным человеком, лишь только они возвещены; если же затем сказано, что все воли и разумения или все любови и мудрости, или же все чувства и мысли относятся к добру и к истине, то явствует, что все, что человек желает и понимает, или что любит и чем наслаждается, или что трогает его и что он мыслит, исходит от Господа; отсюда каждый в Церкви знает, что всякое добро и всякая истина человеческие в себе не добро и не истина, но только одно исходящее от Господа есть добро и истина. Так как это есть истина, то явствует, что все, что такой человек желает и мыслит, исходит от Господа. Что всякий злой человек не может тоже желать и мыслить из другого начала, будет видно в последующем.
В-четвертых. Это жизнь, от которой исходит жизнь всех веществ и все вещества жизни.
Оное было показано во многих местах Трактата О Божественной Любви и Божественной Мудрости. Человеческий рассудок, лишь только оное услышано, принимает также и признает, что вся жизнь человека принадлежит его воле и его разумению, ибо если воля и разумение отняты, то человек не живет; или, что то же, вся жизнь человека принадлежит его любви и его мысли, ибо если любовь и мысль отняты, то человек не живет; теперь, так как все воли или разумения или все любви и мысли человека исходят от Господа, как было сказано выше, то явствует, что все жизни исходят от Господа.
В-пятых. Единое и Само в Себе есть Вездесущий, Всеведущий и Всемогущий.
Это признает тоже каждый христианин по своей доктрине и каждый язычник по своей религии; отсюда каждый, в каком бы он ни был месте, мыслит, что Бог там, где он сам находится и молится Богу как присутствующему, и потому что каждый мыслит так и молится так, явствует, что нельзя мыслить иначе, как так, что Бог везде и таким образом Вездесущий, что, подобно тому, Он Всезнающий и Всемогущий; посему всякий человек, молящийся Богу, молит Его, от всего сердца, руководить им, ибо Он это может, таким образом каждый признает тогда Божественное Вездесущее, Божественное Всезнание и Божественное Всемогущество; он признает, потому что обращает лице свое к Господу, и тогда эта истина наитствует от Господа.
В-шестых. Этот единый или Сам в Себе есть Господь всей вечности или Иегова.
В Учении Нового Иерусалима о Господе показано, что Бог есть един в сущности и в лице, что этот Бог есть Господь, что Само Божественное, именуемое Иеговою Отцом, есть Господь всей вечности, что Божественная Человечность есть Сын, зачатый от своего Божественного всей вечности и родившийся в мире, и что Божественное исходящее есть Дух Святый. Говорится Сам Собою и Единый, потому что прежде сказано было, что Господь всей вечности или Иегова есть сама Жизнь, ибо Он сама Любовь и сама Мудрость, или само добро и сама истина, по которым есть все. Что Господь создал все из Себя Самого, а не из ничего, видно в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости (282-284); (349-357). По вышеизложенным соображениям, истина, что человек веден и поучаем одним Господом, подтверждена доказательствами.
158. Эта самая Истина подтверждается у ангелов не только доводами, но также живым осознанием, особенно у ангелов Третьего Неба; они сознают наитие Божественной Любви и Божественной Мудрости Господних, и так как они это сознают то есть по своей мудрости знают, что любовь и истина суть жизнь, то они вследствие этого говорят, что живут Господом, а не сами собою; и не только говорят, но еще любят и желают, чтобы это было так, и между тем постоянно они в полной видимости, что живут сами собою и даже в сильнейшей видимости, чем другие ангелы; ибо, как было сказано выше (42-45), чем ближе кто-либо сочетается с Господом, тем ему отчетливее кажется, что он принадлежит себе, и тем менее он замечает, что принадлежит Господу. Мне также было дано обретаться несколько лет в подобном сознании и в то же время в подобной видимости, по которой и был вполне убежден, что ничего не желаю и ничего не люблю само собою, но кажется, что как бы сам собою, и также мне было дано желать и любить это. То же самое может быть подтверждено многими примерами из духовного мира, но эти два достаточны пока.
159. Что один Господь имеет жизнь, очевидно по этим местам в Слове: “Я воскрешение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет” (Иоанн, XI, 25). “Я есть путь, истина и жизнь” (Иоанн, XIV, 6). “Бог был Слово – В Нем была жизнь и жизнь была свет человекам” (Иоанн, I, 1, 4). Слово в этом месте есть Господь. “Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе” (Иоанн, V, 26). Что человек веден и поучаем одним Господом, очевидно по этим местам: “Без Меня не можете делать ничего” (Иоанн, XV, 5). “Человек не может взять ничего, если не будет дано ему с Неба” (Иоанн, III, 27). “Человек не может сделать белым или черным ни одного волоса” (Матф. V, 36). Волосом в Слове означается малейшая из вещей.
160. Что жизнь злых от того же начала, будет показано впоследствии, в своей главе, здесь это будет лишь пояснено сравнениями: от солнца мира влияют теплота и свет, и они влияют в деревья, приносящие дурные плоды, так же, как в деревья, приносящие хорошие плоды, и все деревья эти прозябают и растут одинаково; формы, в которые теплота влияет, делают это различие, а не сама теплота. То же самое со светом: он различается в красках, сообразно формам, в которые влияет; есть краски красивые и веселые, и есть краски некрасивые и печальные, и тем не менее свет один. То же самое с наитием теплоты духовной, которая в себе есть Любовь, и духовного света, который в себе есть Мудрость, исходящие от Солнца духовного Мира; формы, в которые они наитствуют, производят различие, а не сами они, ни эта теплота, которая есть любовью, ни этот свет, который есть мудростью; формы, в которые они наитствуют, суть человеческие души. Поэтому очевидно, что человек веден и поучаем одним Господом.
161. Касательно жизни животных, было выше показано, что оное такое (74-96), а именно: это жизнь влечения чисто природного со своею подругой знанием, и жизнь посредствующая (vita mediata), соответствующая жизни тех, кои в мире духовном.
162. II. Человек веден и поучаем одним Господом посредством Ангельского Неба и от этого Неба.
Сказано, что человек веден Господом посредством ангельского Неба и от этого Неба; посредством ангельского Неба – это по видимости, но от этого Неба – это по истине; если посредством ангельского Неба – по видимости, то потому, что Господь является как Солнце над этим Небом; если от этого Неба – по истине, то потому, что Господь в этом Небе как душа в человеке; ибо Господь Вездесущ и вне пространства, как показано было, посему и расстояние есть видимость, сообразно сочетанию с Ним, а сочетание сообразно с восприятием любви и мудрости, исходящих от Него; а так как никто не может быть сочетаем с Господом так же, как Он Сам в Себе, то поэтому Он является ангелам на расстоянии как Солнце; но тем не менее Он во всем ангельском Небе, как душа в человеке, и подобно тому во всех обществах Неба, подобно же тому в каждом ангеле общества; ибо душа человека есть не только душою всего, но и душою каждой частицы. Но так как, по видимости, Господь управляет всем Небом и, через Небо, Миром посредством Солнца, которое исходит от Него и в котором Он есть (смотри об этом Солнце в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости, вторая часть), и так как дозволено каждому человеку говорить по видимости и нельзя говорить иначе, то поэтому также дозволено тому, кто не в сущей мудрости, мыслить, что Господь управляет всем вообще и в частности посредством своего Солнца, и что Оно управляет Миром посредством ангельского Неба; по этой видимости мыслят даже ангелы внешних Небес; но ангелы высших Небес говорят, это правда, по видимости, но мыслят по истине, которая в том, что от Неба Ангельского, исходящего от Господа, Он управляет вселенной. Что простые и мудрые говорят одинаково, но не мыслят одинаково, может быть доказано по Солнцу мира: все говорят об этом Солнце по видимости, выражаясь, что оно встает и заходит, но тем не менее мыслят, что оно неподвижно; в этом истина, а в том видимость. Это может еще быть иллюстрировано видимостями в Мире духовном, ибо там представляются пространства и расстояния, как и в Мире природном, но тем не менее это суть видимостями, сообразно чувствам и мыслям по чувствам. То же самое с видимостью Господа в Его Солнце.
163. Итак, будет сказано в немногих словах, как от ангельского Неба Господь ведет и поучает каждого человека. В Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости и выше, в настоящем Трактате О Божественном Провидении, затем в Трактате О Небе и об Аде, изданном в Лондоне в 1758 г., я, потому что видел и слышал, открыл, что целое ангельское Небо представляется перед Господом как один Человек, и, то же самое, каждое общество Неба и отсюда каждый ангел и каждый дух есть человеком в совершенной форме; в тех же самых Трактатах было показано, что Небо есть Небом не по соби ангелов, но по воспринятию ангелами Божественной Любви и Божественной Мудрости Господа; из этого можно видеть, что Господь управляет целым ангельским Небом как одним Человеком; что это Небо, сущее само в себе человеком, есть самим образом и самим подобием Господа; что сам Господь управляет этим Небом, как управляет душа своим телом; и что весь род человеческий управляем Господом, и управляем Господом не посредством Неба, но от Неба, следовательно, по Нему Самому, так как Он Сам есть Небом, как было сказано.
164. Но это, будучи тайной Ангельской Мудрости, не может быть понято иначе, как человеком, духовный разум которого открыт; ибо такой, по сочетанию с Господом, есть ангел; человек этот, по предложениям предыдущим, может понять предложения следующие: 1. Что все, как люди, так и ангелы, суть в Господе, и Господь в них, сообразно с сочетанием с Ним или, что то же самое, сообразно с восприятиями любви и мудрости, исходящих от Него. 2. Что каждый из них получает место в Господе, таким образом в Небе, сообразно качеству сочетания, или восприятия, Господа. 3. Что каждый, в своем месте, имеет состояния, отличные от состояния других, и извлекает от общего свое назначение, сообразно со своим положением, со своею функцией и со своею потребностью, совершенно так, как каждая частица в человеческом теле. 4. Что каждый человек внедряется в свое место Господом сообразно со своею жизнью. 5. Что каждый человек с детства вводится в Божественного Человека, душою и жизнью которого есть Господь, и он веден и поучаем по Его Божественной Любви согласно Его Божественной Мудрости, и в нем, а не вне Его; но так как свобода не отнята у человека, то человек может быть веден и поучаем, лишь сообразно с восприятием, как бы сам собою. 6. Что воспринимающие ведутся на свои места по бесчисленным изгибам и поворотам, почти так же, как перевариваемая пища, переносимая месентериальными и млечными сосудами в цистерну, и оттуда грудными протоками в кровь и таким образом в свое вместилище. 7. Что не воспринимающие отделяются от тех, которые в Божественном Человеке, как отделяются кал и моча от человека. Это суть тайны Ангельской Мудрости, кои могут быть поняты человеком, но множество есть таких, кои поняты быть не могут.
165. III. Человек веден Господом посредством наития и поучаем посредством просветления.
Если человек веден Господом посредством наития, то потому, что быть веденым и также наитствовать говорится о любви по воле, и если человек поучаем Господом посредством просветления, то потому, что быть поучаемым и быть просветляемым говорится собственно о мудрости и о разумении. Что каждый человек веден сообразно с любовью своею самим собою, и другими по этой любви, а не по разумению, – известно; он веден сообразно с разумением и по нем, лишь когда любовь или воля образует разумение, и в таком случае можно сказать, что ведено разумение, но тем не менее тогда не разумение ведено, а воля, от которой происходит разумение. Сказано наитие, потому что принято обыкновением говорить, что душа наитствует в тело; что наитие духовное, а не физическое, и что душа или жизнь человека есть его любовь или воля, как было показано выше; и также потому что наитие, по сравнению, есть как излияние крови в сердце и через сердце в легкие; что есть соответствие сердца с волей и легких с разумением, и что сочетание воли с разумением есть как излияние крови, идущей из сердца в легкое, было показано в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости (371-432).
166. Но если человек поучаем посредством просветления, то это потому, что быть поучаему и быть просветляему говорится о разумении; ибо разумение, которое есть внутренним зрением человека, может быть только просветлено светом духовным, так же, как глаз или внешнее зрение человека просветлено светом духовным, так же, как глаз или внешнее зрение человека просветлено светом природным; то и другое так же поучаемо одинаково, но внутреннее зрение, принадлежащее разумению, предметами духовными, а внешнее зрение, принадлежащее глазу, предметами природными. Есть свет духовный, и есть свет природный, тот и другой – схожие по внешней ¦ видимости, но различные относительно внутреннего; ибо свет природный идет от Солнца мира природного и вследствие того мертв в себе самом; но свет духовный идет от Солнца мира духовного и вследствие того жив в себе самом; этот свет, а не природный просветляет человеческое разумение: отсвет природный и рациональный происходит не от того света, но от этого и называется отсветом природным и рациональным, потому что он духовно природный; ибо есть три степени света в мире духовном: свет небесный, свет духовный и свет духовно природный; свет небесный есть светом рдяного пламени; этот свет для тех, кто в третьем Небе; свет духовный есть светом лучезарной белизны; этот свет для тех, кто в срединном Небе; а свет духовно природный таков, как дневной свет в нашем мире; этот свет для тех, кто в последнем Небе, и также для тех, кто в Мире духов, который между Небом и Адом; но в этом мире свет такой у добрых, как летний свет, а у злых – как зимний свет на земле. Однако следует знать, что всякий свет духовного Мира ничего не имеет общего со светом Мира природного, они различаются, как живое и мертвое. Поэтому очевидно, что не природный свет, такой, как перед нашими глазами, просветляет разумение, но духовный свет. Что Свет духовный в своем происхождении есть Божественная Мудрость и Божественная Истина, было показано в книге О Небе и об Аде (126-140).
167. Так как было говорено о свете Неба, то будет нечто сказано о свете ада: свет в аду тоже в трех степенях: в самом низшем аду он как свет пылающих углей; свет в срединном аде как свет пламени очага, а свет в самом высшем аду как свет от свечей, для некоторых же как лунный ночной свет. Эти освещения отнюдь не природны, но они духовны, ибо всякий свет природный мертв и гасит разумение; те же, кто в аду, обладают способностью понимать, называемою рациональностью, как было показано выше, рациональность же исходит от света духовного и нисколько не от природного; но свет духовный, который у них от рациональности, обращается в адский свет, как свет дневной в ночной мрак. Тем не менее все в духовном Мире, как те, кои в Небесах, так и те, кои в адах, видят в своем свете так же ясно, как человек днем в своем: и это потому, что зрение глаза всем образовано для восприятия света, в котором есть оно; таким образом, зрение глаза ангелов Неба для восприятия света, в котором обретается оно, и зрение глаза адского духов для восприятия своего света; это по сравнению, как с совами и летучими мышами, которые ночью видят предметы так же ясно, как другие птицы видят их днем, ибо глаз их устроен для восприятия их света. Но разница этих освещений явственно различается теми, кто из одного света смотрит в другой; так, когда ангел Неба смотрит в ад, он видит в нем лишь глубокий мрак, и когда дух ада смотрит в Небо, он там видит лишь темноту; оттого, что небесная Мудрость – равно как темнота для тех, кто в аду и, взаимно, адское безумие – как темнота для тех, кто в Небе. Из этого можно видеть, что каково для человека разумение, таков для него и свет, и каждый приходит по смерти в свой свет, ибо в другом свету он не видит; в Мире духовном, где духовны все даже относительно тела, глаза всех встроены видеть по своему свету; любовь жизни каждого творит свое разумение и, следовательно, также свет; в самом деле, любовь как огонь жизни, откуда происходит свет жизни,
168. Так как немногие знают что-либо о просветлении, в коем разумение человека, поучаемого Господом, то об этом будет сказано несколько слов. Есть просветление Господом внутреннее и просветление внешнее, и есть также просветление от человека внутреннее и просветление внешнее; просветление Господом внутреннее – это когда человек, лишь только что-либо услышит, как сознает, истинно ли сказанное или не истинно; просветлением внешним есть затем мысль его; просветление внутреннее от человека исходит единственно от подтверждения, а просветление внешнее от человека исходит единственно от науки. Но будет сказано нечто о каждом из этих просветлений. Человек рациональный, по внутреннему просветлению Господом, сразу сознает, верно ли услышанное им или нет; например, что любовь есть жизнью веры, и что вера живет любовью; человек по внутреннему просветлению также сознает, что все, что человек любит, он и желает того, и все, чего он желает, он и творит; что таким образом любит, – это творит; затем также что, все, чему человек верит по любви, он желает также и творить, и, таким образом, верить – это тоже творить; как еще то, что нечестивый не может искать любви к Богу, ни, следовательно, веры в Бога. Человек рациональный, по внутреннему просветлению, сознает также, как услышит, те истины, что Бог един, что Он Вездесущ, что все добро от Него исходит; затем, что все относится к добру и к истине; что всякое добро исходит от Самого Добра и всякая истина исходит от Самой Истины. Эти Истины, и подобные другие, человек внутренне сознает в себе, когда их слышит; он сознает их, потому что имеет рациональность, и она в свете Неба, который просветляет. Просветление внешнее есть просветлением мысли по внутреннему просветлению, и мысль в просветлении этом настолько, насколько она остается в сознании от внутреннего просветления и имеет, в то же время, познания добра и истины, ибо из этих познаний она извлекает доводы, которыми подтверждает. Мысль по этому внешнему просветлению видит дело с той и с другой стороны; с одной стороны она видит доводы подтверждающие, с другой она видит видимости разубеждающие, она отвергает одни и собирает другие. Но просветление внутреннее от человека совершенно различно; им человек видит дело с одной стороны и не видит с другой, и подтвердив, видит его в свете, подобном тому, о котором говорено выше, но это зимний свет. Будь это для примера: судья, который из-за взяток и наживы судит неправедно, видит в своем приговоре лишь справедливость, потому как законами и доводами подтвердил его; оные видят несправедливость, но не желая видеть, помрачают себя и заслепляют, и таким образом не видят; то же самое с судьей, который произносит решение в силу приятельства, из-за домогательства благосклонности или ради связей родства. Такие люди поступают одинаково относительно всего, что знают от человека авторитетного, или от человека известного, или что извлекли из собственного ума; это рациональные слепцы, ибо зрение их исходит от лжи, которую они подтверждают, но ложь закрывает зрение, а истина его открывает. Такие люди не видят никакой истины по свету истины и ничего справедливого по любви к справедливости, но они видят по свету подтверждения, который есть химерический свет; в Мире духовном они являются как лица без головы, или как лица, подобные человеческим, позади которых были бы деревянные головы; и называются они рациональными животными, потому что у них рациональность в возможности. Внешнее просветление от человека у тех, которые мыслят и говорят по одному лишь знанию, запечатленному в памяти; такие мало способны что-либо сами собою подтверждать.
169. В этом различие просветления и, следовательно, сознания и мысли; есть действительное просветление духовным светом, но самое просветление этим светом не обнаруживается ни перед кем в Мире природном, потому что свет природный ничего не имеет общего с духовным светом; тем не менее это просветление мне является иногда в духовном Мире; оно было видимо у бывших в просветлении Господом, как некоторое сияние вокруг головы с блеском цвета человеческого лица. Но у бывших в просветлении сами собою это сияние показывалось не вокруг головы, а вокруг рта и ниже подбородка.
170. Кроме этих просветлений есть еще другое просветление, которым открывается человеку в какой он вере, в каком состоянии ума и в какой мудрости; откровение это таково, что он сам в себе сознает оное; он бывает послан в общество, где реальная вера, истинный ум и истинная мудрость, и там открывается его внутренняя рациональность, по которой он видит свою веру, свой ум и свою мудрость такими, как они суть, и в такой мере, что он признает их; я видел некоторых возвращающихся оттуда и слышал их признания, что в них нисколько нет веры, хотя в миру они думали, что вера у них большая; то же относительно их ума и их мудрости; это те, которые были в вере отдельной и без всякого милосердия и которые были умны по себе (in propria intelligentia).
171. IV. Человек поучаем Господом посредством Слова, доктрины и проповедей по Слову, и таким образом непосредственно самим Господом.
Было сказано и показано, что человек веден и поучаем одним Господом, и что это от Неба, а не посредством Неба или какого-либо ангела Неба; и потому, что он веден одним Господом, явствует, что это непосредственно, а не посредственно, но как происходит это, будет сказано теперь.
172. В Учении Нового Иерусалима о Священном Писании было показано, что Господь есть Слово, и что все учение Церкви должно почерпаться из Слова; и так, по тому, что Господь есть Слово, явствует, что человек, поучаемый по Слову, поучаем самим Господом. Но так как это схватывается с трудом, то будет пояснено в таком порядке; 1. Господь есть Слово, потому что Слово исходит от Него и возвещает о Нем. 2. И потому, что оно есть Божественная Истина Божественного Добра. 3. Таким образом, быть поучаему по Слову – это быть поучаему Господом. 4. И это же посредственно проповедями, что не отнимает непосредственности.
Во-первых, Господь есть Слово, потому что Слово исходит от Него и возвещает о Нем.
Что Слово исходит от Господа, в Церкви никто не отрицает этого, но что Слово возвещает о Господе одном, этого, правда, не отрицают, а между тем не знают; оное же было показано в Учении Нового Иерусалима о Господе (1-7 и 37-44), и в Учении Нового Иерусалима о Священном Писании (62-69, 80-90, 98-100). Итак, потому что Слово исходит от одного Господа и возвещает об одном Господе, явствует, что человек, поучаемый по слову, поучаем Господом; ибо Слово есть Божественность: кто же может сообщать Божественность и вводить ее в сердце, как не Сама Божественность, от которой исходит Слово и о которой оно возвещает: поэтому, когда Господь говорит о сочетании своем с последователями, Он говорит: “чтоб они оставались в Нем, и слово Его в них” (Иоанн, XV, 7); “что слова Его суть дух и жизнь” (Иоанн, VI, 63) и “что Он сотворит обитель у тех, кто соблюдает Его слова” (Иоанн, XIV, 20-24), посему мыслить по Господу – это по слову и как бы Словом. Что все в Слове имеет сообщение с Небом, было показано в Учении Нового Иерусалима о Священном Писании с начала до конца, и так как Господь есть Небом, то понимается, что все в Слове имеет сообщение с Самим Господом: Ангелы Неба [тоже] имеют сообщение [со Словом], то правда, но также по Господу.
Во-вторых. Господь есть Слово, потому что оно есть Божественная Истина Божественного Добра. Что Господь есть Слово, Он учит этому в Иоанне в таких словах: “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Бог был Слово. И Слово Плотию стало и жило между нами” (Иоанн, I, 1, 14). Так как это место было понято до сих пор в том смысле, что Бог поучал людей Словом, то оно согласно с этим и было объяснено, в предположении, что это выражение возвышенное, обнимающее то, что Господь не есть само Слово; это происходит от того, что не знали, что под Словом разумеется Божественная Истина Божественного Добра, или, что то же самое, Божественная Мудрость Божественной Любви; что эта Истина и эта Мудрость – Сам Господь, было показано в Трактате О Божественной Любви и Божественной Мудрости, первая часть, и что он – Слово, было показано в Учении Нового Иерусалима о Священном Писании (1-86). Здесь будет также сказано в немногих словах, как Господь есть Божественною Истиною Божественного Добра. Всякий человек есть человеком не по лицу и по телу, но по добру своей любви и по истинам своей мудрости, и потому что человек есть человеком по этому добру и по этим истинам, всякий человек есть также свое добро и своя истина или своя любовь и своя мудрость; без этого он не человек; но Господь есть Само Добро и Сама Истина, или, что то же самое, Сама Любовь и Сама Мудрость, и они суть Слово, которое в начале было у Бога, и которое было Бог, и которое стало плотью.
В-третьих.
Таким образом, быть поучаему по Слову – это быть поучаему Самим Господом, потому что это быть поучаему по Самому Добру и по Самой Истине, или по Самой Любви и по Самой Мудрости, которая суть Слово, как было сказано; но каждый поучаем, согласно с разумением своей любви, что выше, то не остается. Все, поучаемые Господом в Слове, поучаемы не многим истинам в этом миру, но множеству, когда становятся ангелами; ибо внутреннее Слово, которое есть Божественные Духовные и Божественные Небесные, насаждаются вместе, но открываются в человеке лишь по смерти его, в Небе, где он в мудрости ангельской, которая неизреченна относительно человеческой мудрости, таким образом относительно мудрости предыдущей. Что Божественные Духовные и Божественные Небесные, составляющие ангельскую мудрость, суть во всех и в каждой из вещей Слова, видно в Учении Нового Иерусалима о Священном Писании (5-26).
В-четвертых. Это соделывается посредством проповедей, что не отнимает непосредственности. Слово может быть преподаваемо лишь посредственно, родителями, учителями, проповедниками, книгами и, главное, чтением его; тем не менее оно преподаваемо не ими, но посредством них; это тоже согласно с тем, что известно проповедникам, которые говорят, что они проповедуют не от себя, но по духу Божьему, и что всякая истина и всякое добро исходят от Бога; они могут, правда, говорить это и дать проникнуть этому в разумение многих, но не в сердце кого бы то ни было; а чего нет в сердце, то пропадает в разумении; под сердцем разумеется любовь человека. По всем этим соображениям можно видеть, что человек веден и поучаем одним Господом и непосредственно Господом, когда поучаем по Слову. Это тайна из тайн Ангельской Мудрости.
173. Что через Слово есть также свет для тех, которые вне Церкви и не имеют Слова, было показано в Учении Нового Иерусалима о Священном Писании (104-113) и так как через Слово есть свет для человека, и по этому свету для него разумение, и это разумение для злых, как и для добрых, то явствует, что от света в его источнике есть свет в производствах, которые суть сознания и мысли о чем-либо; Господь говорит, “что без Него ничего нельзя сделать” (Иоанн, XV, 5); “что человек ничего не может взять, если не дано ему от Неба” (Иоанн, III, 27) и “Отец, Который в Небесах, повелевает солнцу восходить над злыми и над добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных” (Матф. V, 45). Под солнцем разумеется здесь, как и везде в Слове, в духовном смысле, Божественное Добро Божественной Любви, а под дождем Божественная Истина Божественной Мудрости, то и другое дано злым и добрым, праведным и неправедным, ибо если бы не было дано, то не было бы ни сознания, ни мысли ни для какого человека. Что есть единая только жизнь, по которой жизнь для всех, – было показано выше; сознания же и мысль принадлежат жизни; сознание и мысль исходят от того же источника, откуда истекает жизнь. Что всякий свет, образующий разумение, идет от Солнца духовного Мира, которое есть Господь, было уже доказано обильно.
174. V. Человек веден и поучаем Господом во внешних, во всей видимости, как бы сам собой.
Это совершается в его внешнем, а не во внутреннем. Никто не знает, как Господь ведет и поучает человека во внутренних, так же, как никто не знает, как действует душа, дабы глаз видел, дабы ухо слышало, дабы язык и уста говорили, дабы сердце толкало кровь, дабы легкое дышало, дабы желудок варил, дабы печень и поджелудочная железа располагали, дабы почки выделяли, и бесчисленное множество других вещей; эти вещи не поддаются сознанию, ни ощущению человека; то же самое с совершаемым Господом в субстанциях и внутренних формах духа, что бесконечно численнее; операции Господни в этих субстанциях и формах не заметны для человека, но самые явления, которые многочисленны, заметны, и также причины этих явлений; эти явления суть во внешних, в которых человек вместе с Господом, и так как внешние составляют с внутренними одно, ибо они в одной серии и совокупны, то поэтому расположение не может быть совершаемо во внутренних Господом иначе, как согласно с расположением, совершаемым во внешних посредством человека. Каждый знает, что человек мыслит, желает, говорит и действует, по всей видимости, как бы сам собою, и каждый может видеть, что без этой видимости для человека не было бы никакой воли и никакого разумения, таким образом никакого чувства и никакой мысли, следовательно, никакого восприятия добра и истины, исходящих от Господа; из всего этого явствует, что без этой видимости не было бы никакого познания Бога, никакого милосердия, никакой веры, и, следовательно, никакого преобразования, никакого возрождения и таким образом никакого спасения; посему очевидно, что эта видимость была дана человеку Господом по причине всех этих действий, и главным образом, дабы у него были восприятие и взаимность, которыми Господь мог бы сочетаться с человеком, а человек сочетаться с Господом, и по этому сочетанию человек бы жил вечно. Эта видимость и разумеется здесь.
5. Закон Божественного Провидения, дабы человек не сознавал и не ощущал действия Божественного Провидения, но дабы он знал его и признавал.
175. Человек природный, не верящий в Божественное Провидение, мыслит в самом себе: “Что такое Божественное Провидение, если злые возвышены к почестям и приобретают богатства более, чем добрые, и если такого рода вещи случаются чаще с теми, которые не верят в Божественное Провидение, чем с теми, которые верят; что даже неверные и нечестивые могут делать оскорбления, причинять убытки и злополучия, а иногда наносить смерть верным и благочестивым, и это хитростью и злобой?” И, следовательно, думает он: “Разве я не вижу, по самому опыту, как бы в свете дня, что коварные злоумышления, лишь бы только человек мог искусно ловкостью сделать, чтобы они казались честными и справедливыми, берут верх над верностью и справедливостью? Что все другое, как не необходимость, последствие и случайность, в которых не проявляется вовсе Божественного Провидения? Необходимость не принадлежит ли природе? Последствия не суть ли причины, истекающие из природного или гражданского порядка? А случайности не происходят ли от неизвестных причин или вовсе не имеют причины”. Так мыслит в себе человек природный, который ничего не относит к Богу, а все относит к природе; ибо ничего не относящий к Богу не относит ничего и к Божественному Провидению, так как Бог и Божественное Провидение – одно. Но человек духовный говорит и думает иначе в себе самом; хотя он мыслию не сознает и зрением глаза не ощущает Божественного Провидения в ходе его, тем не менее он его знает и признает. Теперь, так как видимость и вышеупомянутые иллюзии затемняют разумение, и разумение не может получить никакого зрения, если только иллюзии, причинившие слепоту и ложь, произведшие помрачение не рассеятся, и так как это может быть соделано только истинами, которые имеют могущество рассеивать ложь, то, следовательно, необходимо, чтобы они открылись; но для отчетливости будет оное в таком порядке: I. Если бы человек сознавал и ощущал действие Божественного Провидения, он бы не поступал в свободе по рассудку, и ничто бы ему не казалось идущим от него. Подобно же тому, если бы человек обладал предведением событий. II. Если бы человек видел явственно Божественное Провидение, он бы вошел в порядок и устройство его хода и их испортил бы или истребил. III. Если бы человек видел явственно Божественное Провидение, он отрицал бы Бога или бы себя сделал Богом. IV. Человеку дано видеть Божественное Провидение сзади, а не с лицевой стороны, затем также в духовном состоянии, а не в природном.
176. I. Если бы человек сознавал и ощущал действие Божественного Провидения, он бы не поступал в свободе по рассудку, и ничего ему бы не казалось как бы идущим от него.
Подобное тому, если бы человек обладал предведением событий. Что закон Божественного Провидения в том, дабы человек действовал в свободе, по рассудку, затем также дабы все, что человек желает, мыслит, говорит и делает, ему казалось идущим как бы от него, и что без этой видимости не было бы ни для какого человека своего, или своего у человека, и таким образом никакой для него соби, и, следовательно, никакой вменяемости, вне которой безразлично, делал ли бы он зло или добро, имел ли бы он веру в Бога, или внушения ада, что, одним словом, без нее он бы не был человеком, – выше было показано для очевидности разумения в особых главах. Здесь теперь будет показано, что человек не имел бы никакой свободы действовать по рассудку и для него бы не было никакой видимости действия как бы самим собою, если бы он сознавал и ощущал действие Божественного Провидения, потому что если бы он сознавал и ощущал, то он бы и веден был оным; ибо Господь ведет всех людей своим Божественным Провидением, и человек руководит собою лишь по видимости, как было сказано выше; если же бы он был веден с живым того сознанием и живым ощущением, то он не сознавал бы жизни, и принужден бы был издавать звуки и действовать, как автомат; сознавая по жизни, он был бы веден как человек в оковах на руках и ногах, или как подъяремные животные перед повозкой. Кто не видит, что тогда человек не имел бы никакой свободы? А не имея свободы, он бы не имел никакого рассудка, ибо каждый мыслит по свободе и в свободе, и то, что он не мыслит по свободе и в свободе, ему кажется идущим не от него, а от другого; даже если ты рассмотришь дело внутреннее, то сознаешь, что не было бы для человека мысли, еще того менее рассудка и что таким образом он бы не был человеком.
177. Действие Божественного Провидения Господа непрерывно в том, что он отклоняет человека от зол; если бы кто сознавал и ощущал это непрерывное действие и тем не менее не был бы веден, как в цепях, разве бы он не сопротивлялся постоянно? И тогда он боролся бы с Богом или бы вмешался в Божественное Провидение; во втором случае он бы себя сделал Богом; в первом случае он бы отрешился от уз и отрицал бы Бога; оное становится очевидным в том, что были бы две силы, постоянно действующие одна против другой: со стороны человека сила зла, со стороны же Господа сила добра; а когда две противоположные силы действуют одна против другой, тогда или побеждает одна, или погибают обе; но здесь если бы победила одна, то погибли бы обе; ибо зло, принадлежащее человеку, не воспринимает ни на минуту добра, исходящего от Господа; а добро, исходящее от Господа, не отстраняет зла от человека в одну минуту; если бы то и другое совершалось мгновенно, то жизни не осталось бы в человеке. Это и множество других опасных консеквенций последовало бы, если бы человек явственно сознавал или ощущал действие Божественного Провидения; но примерами оно будет доказано впоследствии яснее.
178. Если человеку не дано предвидеть событий, то также из-за того, дабы он мог действовать в свободе, по рассудку; ибо известно, что все, что любит человек, он желает осуществить, и направляется к этому с помощью рассудка; затем также ничего нет из обдуманного с рассудком человека, что не происходило бы от любви достигнуть осуществления замысленного; если же бы он знал по Божественному предречению о явлении или событии, то рассудок бы покоился и с рассудком любовь, ибо любовь с рассудком приходят к своей цели в осуществлении, и после осуществления начинается новая любовь. Самое удовольствие рассудка видеть осуществление от любви в мысли и достижение не в настоящем, а в будущем: оттуда берется у человека так называемая Надежда, которая растет и умаляется в рассудке, по мере того как он видит событие или ждет его. Это удовольствие удовлетворяется в событии, но затем оно исчезает вместе с мыслью о событии, то же самое было бы относительно события, заранее известного. Дух человека в тех трех называемых: цели, причине и осуществлении (следствии); если одного из трех недостает, дух человеческий не живет; влечение воли есть цель (a quo), мысль разумения есть причина (per quam), а действие тела, слово уст или внешнее ощущение суть осуществление цели мыслию. Человеческий дух не живет, пока он лишь во влечении воли, и не более того жив, пока он только в осуществлении. Это очевидно для каждого; посему нет жизни для духа в одной из этих трех вещей, но есть жизнь во всех трех вместе; эта жизнь умалилась и прошла бы относительно предсказанного события.
179. Так как предведение будущего отнимает самую человечность, которая в том, дабы действовать в свободе, по рассудку, поэтому не дано никому знать будущее, но дозволено каждому делать заключения о будущих явлениях по рассудку, вследствие чего рассудок, со всем ему принадлежащим, в своей жизни: отсюда происходит что человек не знает участи своей по смерти, или не знает события до его появления; ибо если б знал, то не думал бы он по внутреннему, как должен поступать или жить, дабы этого достигнуть, но думал бы лишь по внешнему, что достигает и такое состояние закрывает внутреннее его духа, в которых обитают главнее всего две способности его жизни: свобода и рациональность. Желание знать будущее вперед присуще (connatum) большинству людей, но это желание берет свое начало из любви ко злу; поэтому оно отнято у тех, которые верят в Божественное Провидение, и им дана уверенность, что Господь уготовляет их участь, а затем они не желают знать ее впредь из страха вмешаться каким-либо образом в Божественное Провидение: тому Господь поучает во многих местах (в Луке, гл. XII, 14-48). Что в том Закон Божественного Провидения, может быть подтверждено множеством примеров из духовного Мира; большинство, приходя по смерти в этот мир, желают узнать свою участь; но им отвечают, что если они жили хорошо, то их участь в Небе, а если жили худо, – то в Аду; но так как все боятся Ада, даже злые, то спрашивают они, что должны делать и чему верить, дабы войти в Небо; им бывает отвечено: “Поступайте и веруйте, как хотите, но знайте что не делают добра и не верят истине в Аду, не в Небе; осведомьтесь о том, что такое добро и что такое зло, затем мыслите правду и делайте добро, если можете”. Таким образом представлено каждому в Мире духовном, как и в Мире природном, поступать в свободе по рассудку; но как поступает кто в одном, так поступает и в другом, ибо каждому остается его жизнь и вследствие того его участь, потому что участь принадлежит жизни.
180. II. Если бы человек видел явственно Божественное Провидение, он бы вошел в порядок и строй его хода и их испортил бы или истребил.
Дабы это предложение ясно вошло в сознание рационального человека и также человека природного, оно будет пояснено примерами в таком порядке. 1. Внешнее в такой связи с внутренними, что во всяком действии составляют одно. 2. Человек лишь во внешнем с Господом; если бы он был в то же время во внутреннем, то он испортил бы и уничтожил весь порядок и весь строй хода Божественного Провидения. Но, как уже было сказано, предложения эти будут пояснены примерами.
Во-первых. Внешние в такой связи с внутренними, что во всяком действии составляют одно.
Пояснение примерами будет сделано здесь посредством нескольких особенностей в человеческом теле. Во всем теле и в каждой частице его есть внешнее и внутреннее; внешними суть кожа, плева и оболочка; внутренними суть формы, различно составленные и сотканные из нервных волокон и кровеносных сосудов: окружающая оболочка входит волокнами, тянущимися от нее, во все внутреннее до сокровенного; таким образом внешнее, которое есть оболочкой, соединяется со всеми внутренними, которые суть формами, составленными из волокон и сосудов; из того явствует, что так же, как внешнее действует или приводится в действие, и внутреннее действует или приводится в действие, ибо все в нем совокупно и в непрерывном сочетании. Возьми только в теле самую простую оболочку, например, подреберную плеву – общую оболочку Груди, или Сердца, и Легкого, рассмотри ее оком анатомиста, и, если это не твоей компетенции, расспроси анатомистов, и ты узнаешь, что эта общая оболочка различными поворотами и извлеченными из нее волокнами, все более и более разделенными, входит во внутрь легких, то есть, в мельчайшие бронхиальные разветвления и в самые пузырьки, которые суть началами легких, не говоря об ее ходе затем через дыхательное горло, в гортань, к языку, Поэтому можно видеть, что есть непрерывное сродство самого внешнего с самым внутренним; посему как действует или приводится в действие самое внешнее, так действуют или приводятся в действие внутренние, начиная с самых внутренних; оттого когда эта внешняя оболочка, которая есть подреберная плева, стянута, или воспалена, или в нарывах, то легкое терпит до внутреннейших, а если болезнь усиливается, то всякое действие легкого прекращается и человек умирает. То же самое везде, во всем теле, например, с брюшиною – общею оболочкою всех органов брюшной полости, затем также с оболочками каждого органа, как то: желудка, печени, поджелудочной железы, селезенки, кишок, брыжейки, почек и органов деторождения того и другого пола; возьми один из этих органов, рассмотри его сам, и ты увидишь, или, расспросив искусных анатомистов, ты услышишь это; возьми, например, печень, и ты заметишь, что есть сродство брюшины с оболочкой этого органа и через оболочку с его самыми внутренними частями; ибо есть продолженные волокна, которые из нее выходят и входят к внутренним частям, а продолжениями до сокровенных, следствием чего между всеми частицами есть связь такая, что когда оболочка действует или приводится в действие, то подобно же тому вся форма действует или приводится в действие. То же самое со всеми другими органами; это происходит, оттого, что во всякой форме общее и частное или универсальное и единичное составляют одно, по удивительному сочетанию. Что в формах духовных и в изменениях и вариациях, относящихся к действиям воли и разумения, то же самое, как в формах природных и их действиях, относящихся к движениям и действиям, – будет видно впоследствии. И так как человек, в некоторых действиях внешних, одновременно с Господом, свобода же действовать по рассудку не у кого не отнята, то явствует, что Господь не может действовать во внутренних иначе, чем так, как Он действует с человеком во внешних; если же человек не избегает зол как грехов и не отвращается от них, то внешнее мысли и воли тронуто порчей и ослаблено, а в то же время и внутреннее, точно так, как подреберная плева от болезни своей, называемой воспалением легких, вследствие которой тело умирает. Если бы человек был одновременно во внутренних, он бы испортил и истребил весь порядок и строй Божественного Провидения. Это тоже будет пояснено примерами в человеческом теле. Если бы человек знал, все операции того и другого мозга в волокнах, волокон в мускулах и мускулов в действиях, и поэтому знанию располагал бы всем этим, как он располагает действиями, разве бы он не испортил и не истребил всего? Если бы человек знал как желудок переваривает, как органы, близ него лежащие, выполняют свою задачу, перерабатывают кровь и разносят ее для всякой жизненной потребности, и если бы он этим располагал как во внешнем, а именно когда он ест и пьет, разве бы он не испортил этого и не истребил? Если он не может располагать внешним, представляющимся как одно, не губя его сладострастием и невоздержанием, что б было, если б он располагал внутренними, которые бесконечны? Внутренние, – дабы человек не вошел в них какою-либо волею и не подчинил их своему направлению, были совершенно изъяты из его воли, исключая мускулов, составляющих оболочку, и даже неизвестно как действуют они, известно только что они действуют. То же самое со всеми другими частями. Например, если бы человек располагал внутренними глаза, чтобы видеть, внутренними уха, чтобы слышать, внутренними языка, чтобы вкушать, внутренними кожи, чтобы ощущать, внутренними сердца для систолического движения, внутренними легкого для дыхания, внутренними брыжейки для разноса хила, внутренними почек для выделения, внутренними половыми органами для деторождения, внутренними утробы для усовершенствования зародыша и так далее, разве бы он не испортил и не истребил бесчисленными способами порядка хода Божественного Провидения в этих частях? Известно, что человек обретается во внешнем: например, что он видит глазом, слышит ухом, вкушает языком, ощущает кожею, дышит легким, содействует к распространению рода и т.д. не достаточно ли, чтобы он ведал внешние и ими располагал для здоровья тела и духа? Когда же он не может этого, что бы ни случилось, если бы он располагал и внутренними? По этим соображениям теперь очевидно, что если бы человек видел явственно Божественное Провидение, он бы вмешался в порядок и строй его хода и их испортил бы и истребил.
181. Что в духовных духа то же самое, что в природном тела, то потому, что все духа соответствует всему тела; посему дух движет телом во внешних, в общем, по своему произволу; он движет глазами, чтобы видеть, ушами, чтобы слышать, ртом и языком, чтобы есть и пить и также говорить, руками, чтобы делать, ногами, чтобы ходить, органами деторождения, чтобы производить; для этих действий движет дух не только внешними, но и внутренними; во всей последовательности, во внешних, в общем, по своему произволу; он движет глазами, чтобы видеть, ушами, чтобы слышать, ртом и языком, чтобы есть и пить и также говорить, руками, чтобы делать, ногами, чтобы ходить, органами деторождения, чтобы производить; для этих действий движет дух не только внешними, но и внутренними, во всей последовательности, но самыми внутренними последними и по последним самыми внутренними, таким образом, двигая ртом для речи, он двигает разом легкими, гортанью, глоткою, языком, губами, и каждым из них различно, согласно его функции, соответственно тому тоже и лицем. Из этого очевидно, что сказанное о формах природных тела должно быть также сказано о духовных операциях духа; посему как человек располагает внешними, так Господь располагает внутренними, таким образом иначе, если человек располагает внешними сам собою, иначе же если он ими располагает по Господу и в то же время как бы сам собою. Духовное начало (mens) человека есть самим человеком в целой форме, ибо оно есть духом человека, духом, проявляющимся по смерти совершенно так, как и в миру и следовательно, подобные вещи суть в том и в другом. Таким образом, сказанное о сочетании внешних с внутренними в теле, должно быть также понятно относительно сочетания внешних с внутренними в духе, с той одною разницей, что одно природное, а другое духовное.
182. III. Если бы человек видел явственно Божественное Провидение, он отрицал бы Бога, или бы сделал себя Богом.
Человек чисто природный говорит в себе самом: “Что такое Божественное Провидение? Разве это что-либо большее или иное, чем слово, распространенное среди простаков священниками? Кто от него что-либо видел? Не по предусмотрительности ли, по разуму, по хитрости и по злобе все делается в свете? Что до иного вытекающего, то не есть ли оно необходимостью, последствием и даже большею частию случаем? Разве Божественное Провидение сокрыто в таких вещах? Как может оно быть в хитростях и плутовствах? А между тем говорят, что Божественное Провидение устраивает все это. Покажи мне его и я поверю; может ли кто верить ранее?” Так говорит человек чисто природный, но иначе говорит человек духовный; духовный, признавая Бога, признает и Божественное Провидение и даже его видит, но не может обнаружить его перед человеком, думающим лишь в природе и по природе, ибо такой человек не может поднять свой дух над природою, ни усмотреть в видимостях природы что-либо от Божественного Провидения или в чем-либо сделать заключение по его законам, которые тоже суть законами Божественной Мудрости; если бы явственно он его увидел, то смешал бы его с природою и таким образом, не только бы заслонил его, и, вместо признания, отрицал бы его; а кто сердцем отрицает Божественное Провидение, отрицает и Бога. Пусть мыслят, что Бог управляет всем или пусть мыслят, что то природа; мыслящий, что Бог управляет всем, мыслит, что это сама Любовь и сама Мудрость, таким образом, сама Жизнь; но мыслящий, что природа всем управляет, мыслит, что это природная теплота и природный свет, которые между тем мертвы сами в себе, ибо исходят от мертвого солнца. Не самое ли живое управляет мертвым? Мертвое может ли чем-либо управлять? Если ты мыслишь, что мертвое может дать жизнь себе, ты безумен; жизнь должна исходить от жизни.
183. Представляется неправдоподобным то, что если бы человек видел явственно Божественное Провидение и действие его, он отрицал бы Бога, потому что кажется: если бы кто явственно видел его, то не мог бы не признать его и таким образом признал бы Бога, Но тем не менее это наоборот. Божественное Провидение не действует никогда в союзе с любовью воли человека, но постоянно действует против этой любви; ибо человек, по своему наследственному злу, всегда стремится в ад самый глубокий, но Господь, своим Провидением, постоянно от ада отклоняет его и извлекает, сперва к более смягченному аду, затем извлекает из ада и, наконец, его возносит к Себе в Небо; эта операция Божественного Провидения постоянна; если бы человек видел явственно или явственно ощущал это действие отклонения или извлечения, он бы восстал, смотрел бы на Бога как на своего врага и, по злу своей соби, отрицал бы Его; посему, дабы человек не видел оного, он удерживается в свободе, по которой только знает, что руководит сам себя. Но примеры послужат пояснением: человек по наследственности желает быть великим и желает также быть богатым, и насколько эти любви не сдержаны, настолько он желает большего влияния и большего богатства и, наконец, величайшего величия и величайшего богатства; и это бы еще не удовлетворило его, но он желал бы стать выше Бога и обладать самим Небом; такое вожделение скрыто истинно в наследственном зле, и затем в жизни человека и в природе его жизни. Божественное Провидение не отнимает этого зла в одну минуту, ибо если бы оно в одну минуту отняло его, человек бы не жил, но оно отнимает его нечувствительно и постепенно, без всякого ведома о том человека; совершается это в том, что человеку дозволено поступать по мысли, которую он согласует с рассудком, и тогда оно отклоняет его различными средствами, как рациональными, так и гражданскими и нравственными, и таким образом он отклоняем, насколько может быть в свободе отклонен. Зло не может быть снято с кого-либо, прежде чем не покажется, не будет узнано и признано; оно как рана, которая не может быть излечена, прежде чем не откроется. Итак, если бы человек знал и видел, что Господь своим Божественным Провидением действует таким образом против любви его жизни, откуда идет ему высшее удовольствие, он не иначе как пошел бы в обратную сторону, гневался бы, противился, повел грубые речи и, наконец, оттолкнул бы своим наследственным злом действия Божественного Провидения, отрицая его и таким образом отрицая Бога; особенно если бы видел, что оно противится его успехам, что он низвергнут со своей значительности и лишен роскоши. Во всяком случае, следует знать, что Господь не отклоняет никогда человека от искания почета и приобретения богатств, но Он его отклоняет от вожделения искать почета для одного преобладания или для себя лично и от вожделения приобретать богатства для одной роскоши или ради богатств, но, отклоняя его от этих вожделений, Он его вводит в любовь деятельности, дабы взирал он на возвышение не ради себя, но ради дел, и таким образом дабы оно принадлежало деятельности и затем ему лично, а не лично ему и затем деятельности; то же самое с богатством. Что Господь смиряет гордыню и возвышает смиренных, Он тому Сам поучает в Слове, а то, чему Он поучает в Слове, также принадлежит Его Божественному Провидению.
184. То же самое со всяким другим злом, в котором человек по наследственности, например прелюбодеяния, обманы, мщения, богохульства и другое подобное зло, которое может быть удалено, лишь насколько свобода его держать в мысли и желать представлена человеку; так что таким образом человек его удаляет как бы сам собою, что, однако, может только быть, если признает он Божественное Провидение и молит, дабы это соделано было оным: без этой свободы и, в то же время, без Божественного Провидения, это зло было бы подобно яду, принятому и не изверженному, который вскоре распространился бы повсюду и принес бы смерть; еще оно было бы подобно болезни сердца, которая уничтожает в короткое время все тело.
185. Что это так, лучше узнать можно по людям по смерти их, в духовном Мире; те, которые в мире природном были возвеличены, и богаты, и в почете, также в богатстве имели в виду одного себя, по большей части там говорят сначала о Боге и о Божественном Провидении, как бы признавая их от сердца, но как они тогда видят явственно Божественное Провидение и по нем свою последнюю участь, то есть, что они пойдут в ад, то они соединяются с дьяволами, и не только отрицают Бога, но еще и хулят Его; и затем они впадают в бред признания своими богами самых могущественных дьяволов, и пламенного желания стать самим также богами.
186. Что человек пошел бы против Бога и даже отрицал бы Его, если б видел явственно действия Божественного Провидения, то это потому, что человек в удовольствии своей любви, и это удовольствие составляет самую жизнь его; когда же человек в удовольствии своей любви, то он в своей свободе, ибо свобода и удовольствие составляют одно; если же бы заметил он, что постоянно отклоняем от своего удовольствия, то вознегодовал бы, как негодовал бы на того, кто хотел бы погубить его жизнь, и на кого бы он смотрел как на врага. Дабы оного не соделалось, Господь не проявляется явно в Своем Божественном Провидении, но им ведет человека так же нечувствительно, как ведет корабль спокойной рекою или благоприятным потоком; поэтому человек лишь знает, что он постоянно в своей соби, ибо свобода с собью составляет одно; из этого очевидно, что свобода присваивает человеку то, что вводит Божественное Провидение, и это не могло бы быть, если бы обнаруживалось оно; что присвоено – остается принадлежностью жизни.
187. IV. Человеку дано видеть Божественное Провидение сзади, а не с лицевой стороны, а также в состоянии духовном, а не в состоянии природном.
Видеть Божественное Провидение сзади, а не с лица, – это видеть его потом, а не прежде, видеть же его в состоянии духовном, а не в состоянии природном, – это видеть его от Неба, а не от Мира. Все, получающие наитие Неба и признающие Божественное Провидение – особенно сделавшиеся духовными по преобразованию, – когда видят события в некоторой дивной последовательности, то видят, так сказать, по внутреннему признанию, Божественное Провидение и исповедуют его; они не желают его видеть с лицевой стороны, то есть до его осуществления, из страха дабы воля их не вмешалась во что-либо из порядка его и строя. Иначе с недопускающими наитие Неба, но лишь наитие Мира, а главным образом с теми, которые, подтвердив видимости в себе, стали природными; такие ничего не видят от Божественного Провидения сзади или потом, но желают видеть его с лица, или до его осуществления; а так как Божественное Провидение действует средствами, и средства эти производятся человеком и миром, то, следовательно, видят ли они его с лица или сзади, они относят его к человеку или к природе и таким образом утверждаются в отрицании его существования. Если они относят его к человеку или к природе, то потому что их разумение закрыто сверху и открыто снизу, следовательно закрыто со стороны неба и открыто со стороны мира; от мира нельзя видеть Божественного Провидения, а от Неба можно. Я часто думал в себе, признали ли бы такие Божественное Провидение в случае, если бы их разумение было открыто сверху и они бы увидели как в свете дня, что природа сама по себе мертва и человеческий ум сам в себе ничтожен? Если же та и другой представляются сущими, то это по наитию, и я сознал, что утвердившиеся за природу и за человеческую предусмотрительность не признали бы Божественного Провидения, потому что свет природный, влияющий снизу, погасил бы сейчас свет духовный, наитствующий сверху.
189. Человек, ставший духовным по признанию Бога и разумным по отвержению соби, видит Божественное Провидение повсюду в мире и в каждой и во всех вещах мира; смотрит ли он на природное, – он его видит, смотрит ли он на гражданское, – он его видит, смотрит ли на духовное, – он его видит, и видит как в совокупном, так и в последовательном, в целях, в причинах, в явлениях, в формах, в великом и в малом видит он его; главным образом относительно спасения людей в том, что Иегова дал Слово и, посредством него, их научил о Боге, о небе и аде, о будущей жизни, и в том, что пришел Сам в мир искупить и спасти людей; посредством духовного света человек это видит в свете природном и многое другое, а в том числе Божественное Провидение. Но человек чисто природный не видит ничего из этого; он как тот, кто видит великолепный храм и слышит проповедника, просвещенного в предметах Божественных, и придя к себе говорит, что видел только каменный дом и слышал только раздававшийся звук; или как близорукий, который входит в сад, замечательный плодами всякого рода, и по возвращении сказывает, что видел только лес и деревья. Когда такие люди, став по смерти Духами, бывают вознесены в ангельское Небо, где все предметы суть прообразовательными формами любви и мудрости, они не видят этих предметов, ни того даже, что они там; это видел я со многими, отрицавшими Божественное Провидение Господа.
190. Есть множество вещей постоянных, созданных для того, чтобы могли существовать вещи непостоянные; постоянные вещи суть определенные возвраты восхода и захода солнца и луны и также звезд; их затемнения через заступление, называемые затмением; их теплота и их свет – времена года, называемые весна, лето, осень и зима, и времена дня, которые суть утро, полдень, вечер и ночь; то же атмосферы, воды, земли, взятые отдельно; способность прозябания в Царстве растительном и эта же способность, а также деторождаемость в Царстве животном, затем то, что по вышесказанному совершается постоянно, когда приведено оно в действие, согласно с законами порядка. Устроены Промыслом от создания все эти и многие другие вещи, дабы бесчисленные вещи непостоянные могли существовать; в самом деле, вещи изменяемые могут лишь существовать в вещах постоянных, утверждаемых и определенных. Но это будет пояснено примерами: изменяемость в растительности не имела бы места, если бы восход и заход солнца и затем теплота и свет не были постоянны. Звуки бесконечно разнообразны, но они бы не имели места, если бы атмосферы в своих законах и уши в своей форме не были постоянны; разнообразия зрения, тоже бесконечные, не существовали бы, если бы эфир в своих законах и глаз в своей форме не были бы постоянны; подобно тому цвета, если бы свет не был постоянен; то же самое с мыслями, со словами, с действиями изменяемости бесконечной: они бы не существовали, если бы органические части тел не были постоянны. Не должен ли быть дом постоянен, дабы разнообразные в нем вещи могли быть проделаны человеком? Точно также храм, дабы различные обрядности культа, проповеди, поучения и благочестивые размышления в нем могли происходить; так и с остальным. Что же касается самих изменяемостей, происходящих в вещах постоянных, утвержденных и определенных, то они идут в бесконечность и не имеют конца, а между тем никогда нет ни одной, совершенно схожей с другою, во всем существующем во вселенной, и не будет в последующем. Кто же располагает этими изменяемостями, идущими до бесконечности и вечно, дабы они в порядке были, как не Тот, Кто создал вещи постоянные с тою целью, дабы изменяемые существовали в них? И кто же может располагать бесчисленными изменяемостями жизни людской, как не Тот, Кто есть самою Жизнью, то есть, самою Любовью и самою Мудростью? Разве без Его Божественного Провидения, которое есть как бы продолженным творением, бесконечные чувства людей и затем их бесконечные мысли, и таким образом сами люди могли быть приведены составлять одно: чувства и мысли дурные – одного дьявола, который есть Адом, чувства и мысли добрые – одного Господа в Небе? Что все ангельское Небо пред лицем Господа как один Человек, который есть Его образ и подобие, и что весь Ад в обратности как один человек-чудовище, было несколько раз сказано и пояснено. Эти замечания приведены, так как некоторые природные люди извлекают даже из вещей постоянных и утвержденных, – которые суть потребностями той цели, дабы изменяемые существовали в них, – доводы своего бреда в пользу природы и в пользу собственной предусмотрительности.